«Генералы пашут, как Папы Карло». Военкор Сладков рассказал о буднях на СВО

«Недавно был на Кинбурнской косе у десантников, там в подразделении два кадровых, лейтенанты, остальные командиры выросли на войне и уже капитанами служат. Так и во время Великой Отечественной было — рядовые, подучившись, командовали батальонами и батареями».

Военный корреспондент ВГТРК Александр Сладков личность хорошо известная как в журналистских кругах, так и в российской армии. Он прошел в качестве репортера практически все вооруженные конфликты, начиная с 1994 года. С 2014 года работает в зоне военного конфликта в Донбассе. Сегодня он с aif.ru подводит итоги трех лет СВО.

Пока воюем очень даже неплохо

Виктор Сокирко aif.ru: Александр Валерьевич, с точки зрения военкора, что произошло за минувшие три года на фронте? Какие-то итоги уже можно сделать?

Александр Сладков: Начнем с того, что я себя военкором не считаю. Есть военные журналисты, которые работают в военных изданиях, есть офицеры пресс-служб. Мы же просто репортеры и я, хоть имею звание офицера запаса, к армии не имею прямого отношения, даже несмотря на то, что являюсь членом Общественного совета при Минобороны России. Все-таки военкоры это те, кто в погонах, и я безмерно уважаю этих людей за их профессионализм, за их помощь в подготовке материалов из фронтовой зоны.

Итог у любой войны в том, что она рано или поздно заканчивается.

По итогам… Ну, какие сейчас могут быть итоги? Все видно по карте боевых действий, по сообщениям Минобороны и наших военкоров. Образно говоря, идет футбольный матч, и он еще не завершен. Все зависит от судьи, а судья у нас Верховный главнокомандующий, президент Владимир Путин. В его власти определить, когда будет дан финальный свисток. Пока воюем, очень даже неплохо, хотя противник подножки ставит. Опыта набираемся, совершенствуемся. Самое главное, что не идем в лобовую и сберегаем жизни людей. Но продвигаемся, продвигаемся. А итог у любой войны в том, что она рано или поздно заканчивается.

— Вы в зоне боевых действий практически живете, проводя там времени больше, чем дома. А есть какой-то позывной, как это распространено среди военных?

— Ну, какой позывной? Я же не пользуюсь военной радиосвязью, не нахожусь в штатном составе подразделения. Доводилось слышать: «Эй, ты, иди сюда», — на передовой не до сантиментов. По фамилии знают, некоторые офицеры по имени или по отчеству.

Появился новый пласт офицеров — выходцы из солдат

— К слову, как складываются отношения с офицерами и генералами? Они как-то изменились по сравнению с предыдущими годами?

— Общаться большей степенью приходится с бойцами, с младшими командирами. Дергать старших офицеров или генералов в боевой обстановке не то, что неудобно, их просто нельзя отвлекать от оперативной и штабной работы.

Наши генералы, да и вообще командный состав, как бы повзрослели, сбросили шелуху, присущую жизни вне боевых действий со всякими бумажками и отчетами. Они воюют, они пашут ежедневно как Папы Карло.

Отметил бы, что наши генералы, да и вообще командный состав, как бы повзрослели, сбросили шелуху, присущую жизни вне боевых действий со всякими бумажками и отчетами. Они воюют, они пашут ежедневно как Папы Карло.

Появился и новый пласт офицерского состава — выходцы из солдат. Недавно был на Кинбурнской косе у десантников, там в подразделении два кадровых, лейтенанты, остальные командиры выросли на войне и уже капитанами служат. Так и во время Великой Отечественной было — рядовые, подучившись, командовали батальонами и батареями.

— А какие можно отметить изменения в воюющей армии?

— В стратегии и тактике мало что поменялось. Используется боевой устав, заложенный еще генералом Брусиловым, генералом Громовым в Афганистане. Армия воюет по уставу, понятно, что есть в нем изменения с реалиями нынешнего времени, но в целом все осталось на основах как русской, советской и российской армии.

Совершенно новая часть вооружений — это, бесспорно, беспилотники. И если в начале СВО их было не так много, российская армия здесь проигрывала ВСУ в первую очередь по количеству БПЛА, то сейчас дисбаланс устранен и у нас достаточное количество дронов различного назначения и есть хорошо обученные операторы. Беспилотники решают огромное количество задач как по разведке и нанесению ударов по целям противника, так и по доставке боеприпасов и продовольствия на передовую. Дроны даже пленных берут и выводят их к нашим позициям, бойцам не приходится рисковать жизнью, а беспилотник, как пастух, гонит украинских военных в нужном направлении.

— В разговорах с украинскими военнопленными, с которыми доводилось общаться, что-то осталось за кадрами сюжетов?

— Собственно, то, что они сказали, то мы и показали. Типичные ситуации — шел по улице, скрутили военкомы, отправили в никуда, никакой поддержки нет, офицеры бестолковые, в бой посылают без подготовки. Что еще пленный может рассказать? Они там сплошь все повара и в боевых действиях не участвовали. Скорее всего в ряде случаев это именно так.

Многих пленных действительно жалко, тех, которых отловили и насильно куда-то запихнули. Наши парни сильно отличаются от них, они пошли на войну не по принуждению, а, как бы это патетично не прозвучало, по зову сердца.

Вообще украинские военнопленные — это источники дополнительной информации для нашей военной контрразведки. Там каждую деталь изучают и проверяют, строят общую картину состояния ВСУ. И конечно же выявляют военных преступников, для этого есть свидетельские показания сослуживцев, соцсети и телефоны могут о многом интересном рассказать. Журналист так глубоко самостоятельно не копает. А вообще, многих пленных действительно жалко, тех, которых отловили и насильно куда-то запихнули. Наши парни сильно отличаются от них, они пошли на войну не по принуждению, а, как бы это патетично не прозвучало, по зову сердца. Знают, что Родину защищают.

Враг без поддержки долго не продержится

— Как получилось, что допустили врага на свою территорию в Курскую область? И что с этим делать?

— Не буду утверждать, что противника заманили, чтобы ослабить другие участки фронта, где-то прозевали, в том числе из-за недостаточного количества дальних разведывательных беспилотников на этом направлении. Хотя такая авантюра киевского режима была предсказуема на примере Белгородской области.

Сейчас выбиваем противника, берем в окружение. У ВСУ там очень большие потери, за 60 тысяч убитых и раненых перевалило, по сожженной технике тоже много. Противник сопротивляется и пытается удерживать захваченные населенные пункты, ситуация достаточно сложная. Наши военные сейчас очень грамотно отсекают логистические маршруты ВСУ в Суджанский район, не дают перебрасывать резервы из Сумской области. Враг без поддержки долго не продержится, они там и так пищат и просят ротацию. Додавим их.

— А как отреагировали сами жители Курщины на украинское вторжение, не запаниковали?

— Жители Курской области — это наши люди, куряне. Понимают ситуацию, терпят. И те, кто успел эвакуироваться, и те, кто остались в заложниках у ВСУ. Я много общался с беженцами, они поразительно верят, что армия выбьет и уничтожит врага и они смогут вернуться в свои села и поселки. Знают, что им помогут с восстановлением домов и прежнего, довоенного образа жизни. Помощь им идет постоянно, тем, кто потерял жилье президентом принято решение о выплате по 65 тысяч рублей в месяц. Но вера курян не из-за денег, они верят, что государство их не бросит, что вся Россия им поможет.