Кто будет новым президентом Грузии, или Что такое господин Кавелашвили?

Парламентские выборы в Грузии закончились. Как и предполагалось, «Грузинская Мечта» (ГМ) победила, а у оппозиции появилась возможность продолжить наращивание влияния в законодательным органе. Однако, поскольку оппоненты ГМ не планировали проигрывать и в таком случае не раз заявляли о готовности бороться за власть всеми путями и методами – они до сих пор не признают результатов и требуют нового голосования.

На их стороне оказалась президент страны Саломе Зурабишвили, которая также не рассматривала возможность поражения оппозиции и назвала эти парламентские выборы «украденными», «сфабрикованными» якобы при поддержке и специальной операции со стороны России. И все же ни внутреннего, ни внешнего потребителя не смогли убедить в достоверности этой позиции и митинги стихли, надежда на внешнее вмешательство не оправдалась.

Также премьер-министр Ираклий Кобахидзе заявил об отказе со стороны правительства ГМ поднимать вопрос открытия переговоров с ЕС о вступлении в союз, поскольку тема, по его словам, постоянно используется оппозицией и внешними силами, чтобы сотрясать политическую ситуацию, манипулировать населением и тем фактом, чтоб сам Брюссель остановил процесс. Более того, Кобахидзе заявил о готовности выполнить все требования для членства в ЕС без финансовой поддержки, за счет самого государства, чтобы никто не воспринимал события как одностороннее попрошайничество.

Чуть позже мэр Каха Каладзе заявил, что правительство готово в любой момент подписать документ о Евроинтеграции, если сама Европа предложит, но Грузия не будет умолять. Инициатива правительства была расценена Саломе Зурабишвили, оппозицией и частью населения как «украинский вариант» отказа от Европейской интеграции. Они призвали к революции, восстанию не только граждан, но и армию и полицию.

28 ноября состоялся стихийный митинг, который не оправдал массовости, но целенаправленные действия меньшинства протестующих привели к первому за много месяцев столкновению. Акции повторились в течение следующих трех ночей, когда спецназ не только разогнал, но и окружил особо яростных митингующих и отчасти карательными методами задержал их. Призывы Зурабишвили и других, как и ожидалось, не привели к разрушению институтов, которые в свое время очень фундаментально были сформированы правительством Михаила Саакашвили.

А вот где служение народу было заменено служением своим интересам и идеологическим взглядам, так это в администрации президента и самим первым лицом – Саломе Зурабишвили. Ни разу за историю независимой Грузии президент не призывал военных и полицейских начать гражданское противостояние и войну целенаправленно. Саломе Зурабишвили войдет в историю как представитель радикально проевропейского направления, для которой страна актуальна и ценна лишь в рамках своих взглядов.

Без Европейской интеграции и Европейского доминирования для Саломе Зурабишвили страна не представляет никакой ценности, поскольку ее происхождение и ее самоцель – видеть государство или «под» Брюсселем, не «с», или никак. Конец ее правления близок, и оно со временем будет оценено как позицией, так и оппозицией, скорее всего, в, мягко говоря, негативном контексте. Именно понимание сути президентства Саломе Зурабишвили и цели ее выдвижения «Грузинской Мечтой» на эту должность в 2018 году в целом и может нам подсказать, что такое феномен Михаила Кавелашвили не как политика, а как сигнал Западу и своим избирателям.

По сути ее силой и всеми возможными ресурсами затащили на эту позицию, чтобы показать Западным странам и институтам, что ГМ верна не просто Европейскому вектору, но и радикально Европейскому. Частью этого процесса было и указание Европейской и Североатлантической интеграций в преамбуле Конституции. Многие указывали на глупость такого решения, поскольку ни в одной конституции стран-членов такие вещи не вписаны. И все же Грузинская Мечта хотела показать всеми возможными методами, что они «прозападные» и стоят на страже «цивилизованного» мира. Эта данность сыграла с правящей партией злую шутку, и сейчас Зурабишвили пытается раскачать страну ради Европы и своих радикальных взглядов, а конституционная запись стала активно использоваться радикальными митингующими как законное основание для проевропейского насилия.

Чтобы отныне избежать этого, и был выдвинут Михаил Кавелашвили. Он, в первую очередь, верен идеологическим взглядам «Грузинской Мечты» и не станет восставать против их правления. Во-вторых, он классический грузин, выросший в 90-е и хорошо помнящий трагические события прошлого, что будет вынуждать его призывать к миру и отказу от насилия. В-третьих, он семьянин и открытый приверженец семейных ценностей, для которого это не просто слова, а часть жизненной идеологии. В-четвертых, он верующий православный христианин и член паствы Грузинской Православной Церкви, что делает его частью консервативного большинства. И, в конце концов, для этого человека Европа – это лишь геополитический и экономический альянс, объедение, с которым нужно поддерживать сотрудничество, интегрироваться, но не более того; для Кавелашвили Запад – это игрок, но не религиозное предопределение.

Подытоживая, кандидат от «Грузинской Мечты» для кого-то в хорошем смысле, а для кого-то нет, классический грузин, ориентированный на все распространенные консервативные ценности, который знает Европу, хочет жить по-европейски, но не собирается умирать за Европейские ценности, жертвовать своей страной ради их геополитических интересов.

Он представляет собой сигнал Западу, что отныне нам не нужна ваша легитимация, поскольку у нас есть абсолютная поддержка консервативного большинства. Вы можете поддерживать и финансировать митинги и протесты, но за нас – церковь и центральный избиратель, а избрание Михаила Кавелашвили закончит процесс установления тотального доминирования «Грузинской Мечты» как в законодательной, так и в исполнительной структурах власти и даже в общественной сфере – каким, по сути, офис президента на самом деле и является. Президент – это общественный деятель, а не политик; Кавелашвили по плану должен стать именно таким. Ну и, конечно же, центральному и консервативному избирателю заявили, что отныне они источник легитимации и власти, о них власть будет больше всего и заботиться.

«Грузинская Мечта» окончательно отказалась от радикальной европейскости (radical Europeanness) в пользу суверенного политического самосознания или «грузинофилии» (Georgianness). Сама же идея радикальной европейскости должна для самосохранения откатиться в европейскость (Europeanness), трансформироваться под местного избирателя и уже потом попытаться потеснить на выборах 2028 года правящую силу, ее политическую платформу.