«Не понимаю, почему СМИ привязывают это к обыскам». Хабиб закрывает зал, названный в честь отца

Разбираемся в запутанной истории.

2 декабря телеграм-канал MASH сообщил, что зал Хабиба Нурмагомедова в Махачкале закрывается, заодно упомянув в своей публикации историю с обысками. Напомним, летом этого года в здании Школы единоборств им. Абдулманапа Нурмагомедова в Махачкале проходили мероприятия силовиков, направленные на поиски всех, кто мог общаться с террористом Гаджимурадом Кагировым — во всяком случае, так преподносилась та история вышеупомянутым новостным ресурсом.

Корреспондент sololaki Ярослав Степанов связался с руководителем махачкалинского зала Магомедгаджи Джалалудиновым и уточнил несколько важных деталей. Связано ли закрытие Школы им. Абдулманапа Нурмагомедова с недавними обысками силовиков, когда зал перестанет функционировать и будет ли команда Хабиба строить новое здание — обо всем этом в интервью Джалалудинова.

— На днях пришли новости о том, что клуб «Школа имени Абдулманапа Нурмагомедова» закрывается. Насколько это точная информация?

— СМИ использовали слово «закрывается» для того, чтобы эта новость распространялась. Но эта новость не соответствует действительности. Школа не закрывается, она не закроется. Мы работаем, но у нас будут кое-какие изменения со следующего года. Мы хотим из центра города переместиться в другую локацию, вот и все. На данный момент у нас функционируют две школы, одна находится в центре, другая — в южной части города. В южной части города маленький филиал, он там и остается. А большой зал мы хотим перенести, чтобы он находился между двумя городами — Каспийском и Махачкалой. Вот такие планы у нас есть, и все.

— А в связи с чем решили переехать?

— Я не очень понимаю, почему СМИ привязывают это к летним обыскам. С обыском это вообще никак не связано. Вся история с обыском — это вообще была однодневная акция. Пришли, задали вопросы и ушли. Никакого продолжения там не было. Все, что писали, это было неправдой. Ни одного человека в зале не нашли, который был бы связан с той ситуацией. Тогда я пытался донести это до СМИ, но почему-то никто это во внимание не взял. Так что с обысками это никак не связано. У нас с того дня все работает в привычном режиме. Никаких проблем нет.

— Пишут, что на месте школы будет построен какой-то жилищный корпус.

— Территория, скорее всего, будет продаваться. Мы уже не будем хозяевами этой земли. Мы не несем ответственности за то, что будет делать новый собственник с этой землей. Может быть, будет торговый центр, может быть, жилой комплекс — я не знаю. Откуда взяли информацию про жилой комплекс — неизвестно. В любом случае это уже будем делать не мы. Что ставить, это будет право нового владельца этой земли.

— Также пишут, что новый зал хотите открыть в Новом Хушете.

— Локация, которую мы рассматриваем, находится рядом с Новым Хушетом, но это не совсем Новый Хушет. Можно сказать, это будет поблизости. Та часть города между Каспийском и Махачкалой, проспект Насрутдинова, находится рядом с Новым Хушетом. Но открытие зала в самом селе мы не планируем.

— А если все же говорить про причины смены локации. Это вынужденная история?

— Нет. Просто территориально хотим из центра города сюда переместиться. Насколько я знаю, никаких таких причин этому нет. Я даже не уточнял у Хабиба, когда он принял такое решение. Он просто сказал, мол, давай с нового года вот так вот сделаем. Подсократим число детских групп, некоторые группы не продлевают абонементы — мы их уведомили, что предварительно они закроются. Основная часть зала будет так же функционировать.

— Вы об этом решении узнали от Хабиба? То есть он просто сказал, что есть такое желание?

— Да.

— Есть понимание, когда будет функционировать новое основное здание? Если я правильно понимаю, то в нем тренируется немало и профессиональных бойцов.

— Конечно, все профессионалы, главная группа, тренируются в большом зале. И мы его не предадим, пока не построим новый. То есть он не будет закрываться, он будет функционировать, пока не будет готово новое здание. Возможно, еще целый год будет функционировать то здание, в котором сейчас проходят тренировки. Время уйдет на постройку нового зала. Поэтому я даже думаю, что минимум год еще будет тут работать зал.

— Вы сказали про группы. Это просто коммерческие группы, которые есть в зале?

— Мы с первого дня открытия живем сами за счет себя. Школа пытается выйти на самоокупаемость. Когда школа открывалась, Хабиб сказал, что мы сделаем абонемент максимально доступным. Просто чтобы мы могли покрывать какие-то расходы, хотя бы коммунальные. Поэтому было принято решение взять такую символическую сумму. Если взять некоторые залы, где тренируют людей в подвалах, то у них абонемент стоит дороже, чем у нас.

— И до сих пор так? Не изменилось?

— Да. Ничего не изменилось. С 2019 года цены везде выросли, но у нас все так же.

— Если вспомнить ту историю с обыском, помните ли вы тот день? Просто подавалось это все как достаточно нервная обстановка.

— Конечно, помню. Я же был на месте, и как раз со мной разговаривали. Я помню, я вообще собирался зайти в зал, поиграть в регби — и вот они как раз приехали в этот момент.

— Все это было связано с Каргиновым и тем делом?

— Да. Все было связано с этим парнем, который был причастен к тому делу. Везде вырезали фрагменты, где его представляли как ученика Школы Абдулманапа Нурмагомедова. Пока не залез в программу, я его не вспомнил. Потом я начал наводить справки, проверял, сколько времени он у нас тренировался, сколько здесь был. И у тех, кто пришел с обыском, был главный вопрос, есть ли в зале те, кто мог быть связан с ним или поддерживает общение. Но у нас в зале не оказалось ни одного человека, который даже просто с ним общался бы. Его последний визит был в 2021 или 2022 году. С тех пор его никто не видел, никто с ним не дружил и связь никак не поддерживал. Да и тренер тоже не поддерживал связь: человек пришел, потом ушел — и все. Тренер знал его старшего брата, поэтому принял его на один сбор. Я потом стал узнавать: он, оказывается, был и в других спортивных школах города. Но туда почему-то никто не приходил.

— Никаких последствий это за собой не повлекло?

— Нет-нет. Они попросили документы и узнали, как к нам попадают люди на сборы. Я ему объяснил, что наша школа — это мировая школа, и каждый человек из мира единоборств хочет сюда попасть. Мы не можем закрыть ворота и никого не впускать. Кого-то мы впускаем, кому-то отказываем, это обычная схема. Мы делимся опытом.

— Когда я услышал о смене локации, то сразу подумал о той базе, которую еще при жизни начинал строить Абдулманап. Но это не связано, как я понял?

— Нет. База у нас уже почти достроена. Мы в этом году проводили сбор для своих учеников. Это мы сделали такой сбор в техническом режиме. Но работы еще ведутся. Там будет построен еще один зал рядом. База строится и скоро будет функционировать в полном объеме. Когда она будет готова, там уже начнут проходить полноценные сборы.

— А с чем ее можно сравнить? Я просто знаю, что в горах сейчас есть базы в Кисловодске и на Эльбрусе. Это будет что-то похожее или поскромнее?

— Поскромнее. Я вот, кстати, был недавно в Кисловодске. Там вообще огромная территория. У нас такой территории не будет. Там с одной стороны река, с другой — горы. Там не получится взять такой размах, поэтому там будет скромнее. Но будет два зала. Сейчас мы строим там большой зал. Пока есть только маленький зал, в котором два ковра. И там очень много ребят не поместятся. Если брать детей, то там можно, думаю, человек 50 разместить, но взрослых всего человек 40, чтобы проводить спарринги. Поэтому строится еще один большой зал. Там будут и октагон, и груши.