В лесной отрасли отмечается нехватка кадров, однако вскоре эта сфера будет все больше автоматизироваться с применением робототехники и искусственного интеллекта. Об этом рассказал глава Рослесхоза Иван Советников, заглянувший на стенд «АиФ» на Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ-2025).
Алексей Дуэль: Зима была, по крайней мере, в центральной России, странная. Как это сказалось на заготовке древесины, все ли удалось вывезти из леса, что срубили?
Иван Советников: По нашей информации, действительно, в ряде регионов, например, в Красноярске, были проблемы с зимней заготовкой. Но падение не критичное. И, наверное, ключевой фактор все-таки не теплая зима, а спрос. По некоторым позициям он несколько проседает. Два самых важных для нас фактора — это ключевая ставка и курс рубля. Высокая ключевая ставка не дает предприятиям модернизировать мощности, обновляться, покупать технику, оборудование. Это сдерживает заготовку. А курс рубля не всегда делает поставки в другие регионы или, например, в Китай рентабельным. У нас есть заготовка, есть себестоимость, есть логистика, маржа, и курс напрямую влияет на эти три составляющие. Лесное хозяйство и лесная промышленность — две стороны медали, мы друг от друга очень сильно зависим. Потому что они делают много мероприятий, они заготавливают, они лес восстанавливают.
— Если спрос просядет, то, видимо, и цены на пиломатериалы упадут. Жители села и дачники, которые будут делать ремонт, могут что-то сэкономить?
— Да, конечно.
— Сколько что будет стоить? Доска, брус, ДСП, фанера?
— Я не буду ничего говорить по ценам по одной простой причине — я сейчас цену назову на доску, а какой-нибудь принципиальный ваш читатель придет на рынок и увидит другую цену.
— Иван Васильевич, более того, осенью я к вам приду, сам скажу, вы прогнозировали 100 рублей, а получилось 120. Почему вы ошиблись?
— Пиломатериала очень большой спектр — от третьего сорта до высших пределов. У нас очень много в стоимости занимает логистика, и пиломатериал около производителя стоит одну цену, а где-то подальше — совершенно другую. Поэтому конкретные цены называть бы не хотел. Но мы видим, что сейчас, кстати, тоже во многом из-за курса рубля, цены на пиломатериалы точно не будут расти. И я даже прогнозирую, особенно к осени, определенное снижение ценников, потому что как раз у нас период стройки, период ремонтов — это, конечно, летний период.
— Как в отрасли с кадрами? Достаточно ли лесничих, достаточно ли пожарных? Сколько они зарабатывают? Как изменились их доходы? И вот, условно говоря, руководитель отдела в вашем центральном Рослесхозе и лесной пожарный — кто более состоятельный?
— Очень хороший вопрос. Первое — с кадрами беда. Это не преувеличение, это не какая-то метафора. Людей не хватает на всех этажах. Начиная от базовых вузов, заканчивая министрами. Мы сейчас находимся на форуме, тут присутствуют губернаторы. Несколько губернаторов ко мне подходили, говорят: «Иван Васильевич, найди нам министра. Это тоже не фигура речи, это не какое-то преувеличение».
— Вы объявите конкурс?
— Мы ищем, мы общаемся с соседними регионами, людей в хорошем смысле переманиваем. Понимаем, что человеку нужен рост — в одном регионе, он был замом, предлагаем в другой регион министром его.
— А с улицы не возьмете?
— Если человек обладает знаниями в сфере лесного хозяйства и опытом управления, то хоть с улицы, тут вопросов нет. Но нам нужно готовить специалистов на должность министра. Нельзя взять человека, я не хочу никого обидеть, из молочной отрасли или из журналистики, например. Хотя журналисты тоже есть очень толковые и умные собеседники.
— А сколько вот этот министр, которого вы ищете, будет получать?
— Министры тоже получают, к сожалению, очень по-разному в зависимости от региона.
— Но если вы ищете человека, вы же его ищете на конкретную ставку…
— Я не могу сказать среднюю цену, потому что министр Московской области, в Ханты-Мансийске, в Ярославле и в Калмыкии получает разные деньги. Разные регионы, разные региональные доплаты, разные системы мотивации труда. Честно, в экономически развитых регионах министры получают сильно выше рынка, то есть там реально приличные деньги, без каких-то экивоков и преувеличений. Если говорить про рядовых специалистов, то у нас, конечно, самые высокооплачиваемые — это наши пожарные федеральной Авиалесоохраны. В сезон они получают доплаты за тушение пожаров. Это может быть и 150, и 200, и 300 тысяч рублей, если он работает на тушении лесного пожара.
— А зимой?
— Зимой, в отпусках, в тренировках, в переаттестации.
— Но зарплата какая-то есть зимняя?
— Ну, я думаю, там не меньше 100 тысяч точно получают.
— Нормально. Тем более такие региональные ставки.
— То есть это обычные люди, живущие не в Москве, совершенно верно. К сожалению, в среднем по отрасли у нас зарплата поменьше — порядка 48 тысяч. Но мы гордимся тем, что благодаря решению президента и правительства уже с этого года мы более трех— миллиардов рублей целевых средств дополнительно пустили на зарплату лесникам.
— И на сколько выросла зарплата у конкретного лесника?
— В среднем на 7 тысяч в месяц. Это не те деньги, которых хочется, но это то, что средний работник почувствовал в своем кармане.
— В ситуации, когда вам не хватает кадров, леса не опустеют?
— Мы не можем найти людей для работы в лесу не потому, что они просят прибавить им еще 10 или 15 тысяч рублей. Люди привыкают к комфорту, и основная причина, почему молодежь не идет в таксаторы (специалист, который занимается оценкой лесных участков и организацией лесохозяйственных мероприятий — прим. ред.), которые по два-три месяца проводят в лесу, это отсутствие интернета. Многие переживают, что же они будут делать вечером. Посмотрят ли они фильм, сериал или TikTok? Нет, не посмотрят, к сожалению. И вот, конечно, единственный выход — это повышение эффективности и введение новых методов и технологий. Например, пожары в Забайкалье мы выявляем не с помощью людей, а с помощью спутников. В Московской области — с помощью видеокамер. Если раньше в бригаде заготовителей работало 15 человек, сейчас двое. Это тоже не шутка. Там были вальщики, помощники вальщиков, были те люди, которые сучки обрубали, были трелевщики и так далее. Сейчас оператор харвестера и оператор форвардера. Но они получают по 200 тысяч и более и работают не на бульдозере в фуфайке и шапке, а сидят в маечке, даже зимой, в теплой кабине, и с помощью джойстика управляют сложной машиной. А следующий шаг — будет не два человека, а один. Машина будет еще более роботизированная.
— И, вероятно, беспилотники?
— Беспилотники мы уже используем, но, конечно, они будут мощнее, будут умнее. Нам уже идти нужно в умные истории. Искусственный интеллект, беспилотники, космос и так далее.
— Один из способов восполнить недостаток кадров — это заниматься со школьниками. У вас есть школьное лесничество — ребята, которые увлечены, которые могут потом к вам прийти. Но если человек пишет хорошо олимпиаду по биологии, он получает 100 баллов по ЕГЭ и всякие льготы. А что, кроме знаний, дает школьникам ваше лесничество?
— Ну, знаний тоже много, на мой взгляд. У нас, конечно, задача всю эту тему протянуть. Тот, кто не хочет получать высшее образование, идет в техникум, и должен быть мостик из школы в техникум. Кто хочет идти в вуз — мостик. Это хорошая идея, должен быть мостик в институт, может быть какие-то дополнительные баллы за волонтерство. Кстати, по участию в экоакциях мы уже прописали, что это является плюсом к ЕГЭ. Из вуза можно даже людей подхватывать нежно и в министры.
— Вот школьное лесничество, его участники в чем участвовали за этот год? Какие-то достижения есть?
— Это ежедневная работа. Кто-то строит питомники, кто-то изучает болезни леса. Кто-то участвует в таксации, их там десятки тысяч людей у нас.
