В Екатеринбурге сегодня проходит форум «Патриоты Урала» под эгидой полпредства. Одна из трех секций посвящена психологической реабилитации военнослужащих и ветеранов СВО, а также членов их семей. Что думают в профильном департаменте Минобороны о ПТСР, кто будет заниматься реабилитацией и социализацией на местах и как преодолеть недоверие к психологам на бытовом уровне, обсуждали специалисты и общественники.
Как рассказала глава департамента психологической работы Минобороны РФ Валентина Барабанщикова, больше всего опасений у профессионалов вызывает засилье лже-специалистов. «Самое страшное для нас, профессиональных психологов, – это отсутствие какого-либо федерального закона, который регламентировал бы психологическую деятельность в Российской Федерации. В настоящий период, если мы говорим за Вооруженные силы, мы можем быть спокойны. У нас существуют очень четкие требования к профессионализму. А вот если мы выйдем за пределы Вооруженных сил, вот здесь иногда бывает страшно. Посмотрите объявления в любой популярной сети: тарологи-психологи – это самые частые сочетания. И это страшно, потому что качество и последствия такой «услуги» мы не можем прогнозировать даже в самых страшных снах», – подчеркнула она.
Барабанщикова рассказала, что в первое время после начала спецоперации в госпиталях было немало желающих «хайпануть» – они шли туда в качестве волонтеров, в том числе для психологической поддержки, но не имея профессиональных навыков для этого. «Мы были вынуждены организовать механизм, и он очень успешно функционирует, когда мы через департамент, через себя пропускаем 100% тех, кто работает потом в госпиталях по всей стране, в том числе в режиме видео-конференц-связи, например. Мы должны убедиться, что эти люди будут качественно оказывать психологическую помощь при необходимости, что они не нанесут вреда. А его, поверьте, можно нанести очень легко. К тому же условный волонтер, непрофессионал, который пришел к участнику СВО, просто поболтал и ушел, не оставит никакой информации о том, какая работа проделана. Наша задача – все мероприятия (по психологической помощи), которые проводятся с военнослужащим, оформлять. Так же, как в медицинской карточке. Тогда будет понятно, что было уже сделано, что сработало, а что бесполезно. И это будет потом работать на военнослужащего, помогая следующему психологу уже эффективно строить свою работу, что и является крайне важной нашей задачей», – подчеркнула она.
Также она напомнила о гостайне. «Что человек в определенном эмоциональном состоянии скажет психологу, мы прогнозировать не можем. Это значит, что сам волонтер должен брать на себя ответственность за то, что станет ему известным, и понимать, что эту ответственность он будет нести. И это мы тоже организуем, – заметила Барабанщикова. – Самое грустное, знаете что? После того, как мы этот механизм ввели, количество желающих работать в госпиталях в разы упало. Но, наверное, это показатель того, что мы смогли не взять тех, кто этой работы недостоин, кто не является профессионалом».
При этом в Минобороны беспокоятся и о том, кто будет работать с ветеранами. «Однажды наш военнослужащий утратит связь с Вооруженными силами, то есть будет уволен, демобилизован, он вернется домой. А кто с ним будет работать? И по какому направлению? А что нужно иметь с собой этому военнослужащему от нас, чтобы эта работа была эффективной? И это действительно вопрос очень большой. Кому мы (данные на него) будем передавать? Психологов в стране мало, очень мало. Вот эти миллионные объявления в соцсетях – это не психологи, это лица, которым хочется так называться. У нас отсутствует сейчас реестр, который определял бы, что вот этот человек профессиональный, доверяйте ему, а вот этот непрофессиональный, не доверяйте ему», – добавила она.
И это только одна часть проблем, связанных с реабилитацией ветеранов СВО. Вторая – боязнь обращаться к специалистам. По словам Барабанщиковой, все, что связано с психологической помощью, в обществе стигматизировано. «Если я пошел к психологу, значит я псих. Если я пошел к психиатру, ну я уж тогда псих, требующий стационарного лечения». Но это не так. Психиатр может вернуть военнослужащих к выполнению своих обязанностей за несколько дней, если вовремя его маршрутизировать к врачу», – подчеркнула глава профильного департамента МО РФ.
Об этой же проблеме говорил и глава Белоярского городского округа Григорий Вихарев, где открыли Центр психологической помощи ветеранам СВО. «Представьте: парень приходит с войны. Герой. А через неделю жена пишет в личку: «Не могу. Он чужой. Агрессивный». К нему идут парни-ветераны. Чеченцы, афганцы. Беседуют с ним. И вот соглашается он на помощь психолога, идет к нему, и начинается: «Я войну прошел, а ты пороха не нюхал, чем ты мне можешь помочь». И так по кругу. Каждый раз. И он не виноват, но ему посттравматический синдром не дает жить полноценной жизнью», – рассказал мэр.
При этом – в отличие от представителей Минобороны – он заметил, что без волонтеров практически невозможно построить в текущих условиях работу по психологической поддержке. «К сожалению, у муниципалитетов нет ресурсов на создание центров психологической помощи, даже на зарплаты отдельных психологов – бюджет сегодня за это платить, с точки зрения закона, не может. Поэтому вся эта работа держится на волонтерах», – отметил он.
При этом в Белоярском психологической помощью занимается подполковник Сергей Колосов, который принимал участие в боевых действиях в Афганистане, в первой и второй чеченских кампаниях, а также был на СВО. «Нам повезло, что с нами профессионал, который знает, как работать. Бойцы его воспринимают как своего, потому что он сам ветеран боевых действий. Я бы хотел предложить внести в резолюцию наш опыт по созданию муниципальных центров оказания психологической помощи и проведения обучающих психологических курсов для ветеранов боевых действий. Мне кажется, это было бы очень логично и соответствовало времени», – подчеркнул Григорий Вихарев.
Сам Сергей Колосов, который проводит психологические консультации в Белоярском, подчеркнул: приходится рассчитывать на сарафанное радио. «Когда уже тот, кто у психолога побывал, прошел реабилитацию, живет полноценной жизнью, у него есть результат, и видя, в какой ситуации его боевой брат, он подойдет к нему и скажет: «Ну что ж ты мучаешься, ты, старина, сходи, там реально помогают». Вот только тогда этот механизм заработает», – заметил он, добавив, что не является профессиональным психологом.
Отвечая на вопрос «Нового Дня» о том, как коррелирует опыт Белоярского с мнением психологов Минобороны о необходимости создания реестра специалистов в сфере психологической помощи, Колосов выразил готовность рассказать о своих методиках представителям МО РФ. «Я зарегистрируюсь. Они меня проверят, спросят, я расскажу, что могу, что использую в работе», – заметил он.
Екатеринбург, Екатерина Норсеева
Отправляйте свои новости, фото и видео на наш мессенджер +7 (901) 454-34-42
© 2025, РИА «Новый День»
