Ко дню медицинского работника aif.ru поговорил о будущем медицины и о роли в нем вузов с д. б. н., ректором Пироговского Университета, академиком РАН, лидером команды разработчиков препарата против болезни Бехтерева Сергеем Лукьяновым:
— Современные вызовы требуют от университетов не только решения технологических и инфраструктурных задач, но и формирования собственных уникальных направлений развития. Проекты, выделяющие вуз на фоне других, превращают его в центр притяжения для талантливых специалистов и стратегических партнёров, позволяют привлечь грантовое финансирование.
При этом возникает закономерный вопрос: как выбрать такие проекты? С одной стороны, существует представление о единой науке, и с этим трудно спорить. С другой — каждая организация обладает своей спецификой. Университеты, как правило, сталкиваются с ограниченными ресурсами, сложной бюрократией и нехваткой инфраструктуры. Однако у них есть и весомые преимущества: вековая история, сложившиеся научные коллективы под руководством харизматичных лидеров, а также мощная междисциплинарная синергия. Недаром подавляющее большинство Нобелевских премий в биомедицине получено именно университетскими командами.
Университету необходим хотя бы один «сверхпроект», способный притягивать ресурсы и молодёжь.
Выбор проекта должен опираться на несколько ключевых критериев. Во-первых, он должен решать значимую общечеловеческую проблему, с которой современная наука пока не справилась. Во-вторых, необходимо наличие оригинального компонента — новой идеи, технологического решения, того, что может позволить совершить прорыв в данной области. И, наконец, проект должен быть реализуем, с точки зрения доступных ресурсов: партнеров, рынков, инфраструктуры, а также наличия сильного лидера и слаженной команды. При совпадении всех этих условий шансы на успех существенно возрастают.
Пироговский Университет уже реализует ряд таких проектов. Один из них — совместная разработка с фармацевтической компанией BIOCAD препарата «Трибувиа», антитела нового поколения для лечения болезни Бехтерева без системного подавления иммунной системы. Мы предложили новый подход к лечению аутоиммунных заболеваний и показали его эффективность. Метод, который уже применяется для терапии болезни Бехтерева, может быть адаптирован для других аутоиммунных заболеваний. Работа признана на международном уровне и активно цитируется, а в США уже появляются стартапы с похожими решениями.
Другой пример — проекты по генно-заместительной терапии. Несмотря на то, что на рынке есть генотерапевтические препараты, например «Золгенсма», для большинства наследственных заболеваний, которых насчитывается тысячи, они отсутствуют. Мы создаем Центр, где будут разрабатывать персонализированные лекарства стоимостью от трех до шести миллионов рублей за дозу, рассчитанные на ограниченное количество пациентов. Реплицируя подобные центры, мы сможем системно решать проблемы редких наследственных заболеваний в масштабах страны.
Важно, чтобы университеты, даже при всей актуальности бизнес-инкубаторов, сохраняли фундаментальные научные инициативы. Готовность университетов к технологическим прорывам базируется на многолетней научной работе. Пример — исследование флуоресцентных белков, начатое десятилетия назад и приведшее к появлению инструментов биоимиджинга. Первым этапом было выделение флуоресцентного белка из медузы японским ученым Осаму Шимомурой в рамках фундаментальной работы.
Надо отметить, что фармацевтическая индустрия все активнее ориентируется на дорогие препараты для избранных. Поэтому без участия государства системные решения невозможны. Но и государству важно вкладываться в перспективные направления, а не в бесперспективные лекарства.
Казалось бы, в мире сейчас появляются новейшие лекарства, и у нас на слуху такие препараты, как «Золгенсма». Но, объективно говоря, не более 20 болезней могут быть излечены с помощью препаратов, созданных и используемых сегодня, когда коммерческая компания выводит препарат на рынок. Это связано с тем, что орфанных заболеваний — тысячи, а детей с этими заболеваниями мало, и все это коммерчески несостоятельно.
Мы же, при поддержке Минздрава России, предлагаем полные схемы, когда диагностика, создание препаратов, производство, лечение и реабилитация происходят в едином комплексе. Этого нет больше нигде в мире. Точно так же мы ведем исследования в области аутоиммунных и онкологических заболеваний, предлагая свое видение.
Тысячелетиями человек адаптировался к меняющейся среде, но теперь он изменяет её сам. Естественный отбор практически исчез: снижение детской смертности — заслуга последних 200–300 лет. В прошлом детям до десяти лет не давали имён, чтобы не привыкать, — так высока была смертность даже в обеспеченных семьях.
Сегодня каждый новорожденный несет около 100 новых мутаций, не подвергающихся отбору. С течением поколений это может привести к росту числа генетических заболеваний. Медицина должна развиваться достаточно быстро, чтобы компенсировать деградацию нашего генома.
Именно поэтому университеты с их уникальными проектами, научной независимостью и междисциплинарным подходом должны стать центрами притяжения новых идей, решений и надежды на будущее.
