«Трамп путает, но гнёт своё». Зачем США редкозёмы и есть ли они на Украине

Редкоземельные металлы оказались в топе мировой политической повестки. Президент США Дональд Трамп рассчитывает заключить на днях сделку с Украиной, собираясь заработать на её ресурсах 500 млрд долларов. Президент России Владимир Путин также предложил США сотрудничество в сфере добычи редкоземельных металлов.

Чем так ценны эти металлы, если о них наперебой говорят мировые лидеры, много ли их у России и для чего они вдруг понадобились Америке, aif.ru рассказал эксперт Российского научного фонда, кандидат технических наук, эксперт журнала «Редкие земли» Аркадий Наумов.

«Витамины» высокотехнологичной промышленности

Виталий Цепляев, aif.ru: Аркадий Валерьевич, ажиотаж вокруг редкоземельных металлов творится небывалый. Но большинство людей имеет довольно смутное представление об этих веществах. В чём заключается их ценность?

Аркадий Наумов: Сегодня многие, включая Трампа, путают термины. Существует два понятия — редкие металлы (или редкие элементы) и редкоземельные металлы. Редкоземельные металлы (РЗМ) или редкозёмы — лишь один из классов редких металлов. В него входят скандий, иттрий, лантан и группа из 14 схожих с ним элементов — так называемых лантаноидов, вынесенных в отдельный ряд таблицы Менделеева. Итого — 17 элементов.

Редкие металлы — понятие более широкое. Помимо редкоземельных элементов в него входят легкие (например, литий), тугоплавкие (титан, молибден, вольфрам, ниобий, тантал, ванадий и др.), рассеянные (т.е. те, которые не имеют собственных месторождений, а входят в виде примеси в состав других руд — галлий, индий, теллур, германий)… И когда политики и экономисты говорят о редкоземельных металлах, как правило, они имеют в виду именно редкие, то есть более широкую группу полезных ископаемых.

— Где применяются эти ископаемые?

— Везде. Нет такой высокотехнологической отрасли, где бы не использовались редкие элементы. Смартфоны, с помощью которых мы с вами сейчас разговариваем, содержат сверхвысокочастотные усилители — кристаллы арсенида галлия (соединения галлия с мышьяком). Арсенид галлия — вообще второй по популярности после кремния элемент в микроэлектронике. А в батарее, питающей смартфон, есть литий, он применяется во всех современных аккумуляторах.

Молибден и вольфрам незаменимы в металлургии, где требуются прочные справы. Германий, селен и теллур — полупроводники, без которых не будет электроники, оптики, светодиодных ламп. Индий необходим для мониторов. Неодим нужен для создания мощных магнитов, которые в 10 раз сильнее обычных. Они применяются в самых разных устройствах — от бытовой техники до электродвигателей беспилотных летательных аппаратов (БПЛА). Самарий-кобальтовые магниты, которые не теряют своих свойств при высоких температурах, используются в аэрокосмической технике.

Редкоземельные европий и тербий нужны для производства люминофоров (первый дает ярко-красный цвет, второй — зеленый), применяемых в кинескопах, люминесцентных лампах и др. Индий и сурьма есть во всех тепловизорах. Тантал используется практически во всех конденсаторах, а также как тугоплавкий и жаростойкий металл. В нефтепереработке катализаторы на основе церия и лантана применяют для преобразования нефти в бензин. Гадолиний служит контрастным веществом при МРТ. Датчики в медицинских приборах, абсолютно любые лазеры содержат редкие металлы. Кроме того, они используются в производстве стекол, устойчивых к воздействию кислот и высоких температур.

— В общем, не зря их называют «витаминами промышленности»: нужно немного, но без них не обойтись? Между тем, по данным Минприроды, в России имеются запасы 15 видов редкоземельных металлов, в количестве 28,5 млн тонн. Умножив эту цифру на их биржевую стоимость, получим триллионы долларов, зарытые у нас под ногами?

— Такие подсчеты будут чисто спекулятивными. Во-первых, разведанные запасы на порядки превышают потребности не только нашей, но и всей мировой экономики. Глобальный рынок редкоземельных металлов довольно ограничен — в 2024 году его оценивали всего в 7,62 млрд долларов США, что в сотни раз меньше мирового рынка углеводородов. Объем производства редкоземельных металлов в мире, по некоторым оценкам, в 2023 году составил лишь 350 тысяч тонн. В России ежегодно производится всего 2-3 тыс. тонн неразделенных концентратов РЗМ, практически все они идут на экспорт — в основном, в Китай и американцам через Эстонию, где с советских времен осталось производство. Правда, в последние годы у нас появилось собственное производство разделённых РЗМ, но его объем по мировым меркам небольшой — до 500 тонн в год.

Во-вторых, многие разведанные запасы находятся в труднодоступных местах. Чтобы их добыть, очистить и доставить потребителю, требуются колоссальные затраты. Думаю, что эти затраты сопоставимы с доходами, которыми оперируют политики, когда рассуждают о ценности РЗМ.

Американцев напрягает монополия Китая

— Где в России расположены разведанные запасы редкозёмов?

— Крупнейшее и наиболее освоенное месторождение находится на Кольском полуострове, в Мурманской области — его запасы оцениваются в 18,9 млн тонн. Другие расположены в Якутии (4,5 млн), Иркутской области (1,6 млн), Коми (1 млн), Забайкалье (0,8 млн), Тыве и Красноярском крае (по 0,5 млн тонн). То есть в основном эти богатства (как, собственно, и многие другие полезные ископаемые) спрятаны в малонаселенной местности, где недостаточно развита инфраструктура.

— В мире львиную долю редкоземельных металлов добывает Китай?

— Совершенно верно. Лет пятнадцать назад КНР добывала почти 90% всех РЗМ, став по сути монополистом. И эта ситуация многих, в том числе американцев, стала напрягать, ведь речь шла о стратегически важном сырье. Сегодня долю Китая в добыче оценивают примерно в 60-70%. Другие крупные игроки — Австралия, Индия, США. Но США как ведущего потребителя высокотехнологичной продукции, при производстве которой применяются редкоземы, преимущество Китая как поставщика ресурсов не может не беспокоить. Так что интерес Трампа и его команды (а в ней много представителей высокотехнологичного бизнеса) к этому рынку вполне объясним.

— Хорошо, а причем тут тогда Украина? Там вдруг открыли новые невероятные месторождения этих металлов?

— Думаю, что тут мы наблюдаем скорее политическую игру, ориентированную на собственных избирателей или на внешних игроков. Да, на Украине можно добывать литий, титан, уран и некоторые другие значимые элементы. Их запасы в свое время хорошо разведали еще советские геологи. Но сколько-нибудь выдающихся залежей редкоземов там нет. А два из трех украинских литиевых месторождений уже перешли под контроль России.

— То есть, если Трампу нужны именно редкоземы, то ему надо обращаться скорее к России?

— Да. Или к Австралии, Индии. Россия, конечно, занимает 4-е место в мире по запасам РЗМ. Но, повторюсь, чтобы добыть их в труднодоступной местности, требуются большие вложения. Редкоземельные месторождения, как правило, достаточно бедные: в тонне руды содержится лишь 3-5% нужного вещества. Представьте, сколько усилий надо затратить, чтобы добыть эту руду, вывезти, раздробить, очистить. Сколько породы при этом уйдет в отвал. В любом случае такие инвестиции требуют тщательных экономических расчетов.

«Не впасть в чрезмерный ажиотаж»

— С экологической точки зрения, добыча редкоземов — тоже не самая комфортная история?

— К сожалению, эта добыча действительно связана с большой нагрузкой на окружающую среду. Извлечение РЗМ из раздробленной породы производится с помощью кислот или других реактивов, в зависимости от ее состава и применяемой технологии. В результате получается осадок (так называемый коллективный концентрат), но это еще не конечная продукция, это смесь всех оксидов редких земель, которую надо будет еще разделять и разделять с помощью более тонких и тоже не самых экологичных процессов. Помимо всего прочего, эти работы требуют строгого соблюдения техники безопасности, а значит, дополнительных затрат.

— Возможно, сотрудничество с США в этой сфере позволит нам получить новые, более передовые технологии в этой сфере?

— Я бы не сказал, что китайские технологии хуже американских. Китайское правительство, к слову, запретило бесконтрольный экспорт своих технологий. Это тоже элемент китайского доминирования. Так что тут мы опять же имеем дело скорее с политическим жестом со стороны нашего руководства. В Советском Союзе, кстати, уровень технологий был без преувеличения мировым. За прошедшие 35 лет в каких-то вещах мы, конечно, отстали, отечественного оборудования сегодня не хватает. Но все эти вопросы решаемые. В целом научный уровень понимания процессов разделения, извлечения редкоземельных смесей у нас вполне приемлемый. Вопрос только в инвестициях.

— Можно ли сказать, что, несмотря на все экономические и экологические издержки, тема редкозёмов исключительно перспективная? И если мы настроены развивать свою высокотехнологичную промышленность, то без добычи и переработки этих ресурсов никак не обойтись?

— Безусловно. По экспертным оценкам, с 1980 года объем производства редкоземельных металлов вырос примерно в 14 раз. Важно только не впадать в чрезмерный «добычной ажиотаж». Как мы уже выяснили, наши разведанные запасы превышают наши текущие потребности в сотни раз. Поэтому в первую очередь надо развивать потребности, создавать свою микроэлектронику и другие высокотехнологичные отрасли. Если не будет гарантированного сбыта, никто вкладываться в добычу редкозёмов не будет.