уехал из «Интера Майами» в Россию и не жалеет

Уроженец Нью-Йорка обожает Волгоград и мечтает о нашей сборной.

Атакующий хав Даниэль Зильберман родом из Нью-Йорка, два года провел в академии «Ред Буллз», затем еще три — в «Интере Майами». Два года назад Даниэль неожиданно перешел в ЦСКА — ярко там начал, но потерял доверие и этой осенью перешел в «Рубин». Там забил в первой же игре через пару минут после выхода на замену. В январе 2025-го Зильберману исполнится 17 лет.

Александр Муйжнек встретился с Даниэлем в Казани и записал его историю.

«Москва намного чище Нью-Йорка. Волгоград — не другая вселенная на его фоне»

Мама у меня дирижер и оперная певица. Закончила Московскую консерваторию, выиграла первую премию на конкурсе в Италии и получила приглашение в «Карнеги-холл», самый известный концертный зал мира. Гастролировала по Америке, Европе, Азии, ну а в Нью-Йорке познакомилась с папой — он в Америке с девяти лет. Вернулась было в Москву, но папа уже не отпустил — через год они поженились. В Нью-Йорке родился я.

Вообще, у нас богатая родословная — у меня пять кровей. По маме — четыре: донские атаманы-генералы казаки, крымские татары, поляки, гагаузы. По папе одна — еврейская. Мама много рассказывает о предках, некоторые из них упоминаются в книгах. Мое полное имя — Даниэль Леон Зильберман. Среднее мне дали в честь папиного дедушки Лёвы, он воевал на войне, дошел до Берлина.

Мама родом из Волгограда, так что бываю там часто. Летом приезжаю на дачу под Волгоградом — в гости к прабабушке. Пожалуй, это самое приятное воспоминание детства. Бабулин салат — с помидорами и горчичным маслом — до сих пор одно из моих любимых блюд, я запомнил его навсегда. Волгоградские помидоры… Как же это вкусно!

Не назвал бы Волгоград другой вселенной на фоне Нью-Йорка. Волгоград я обожаю, это тоже почти город моего детства. На Мамаевом кургане, кстати, был — большие эмоции. Самое сильное и красивое место в России, где я бывал. А «Волгоград Арена» — самый крутой стадион, где я бывал. Это случилось на матче Японии с Польшей на ЧМ-2018.

Некоторым Нью-Йорк не нравится: говорят, каменные джунгли. Но это не так. Сейчас, правда, много мигрантов, есть грязь, бомжи. Москва намного чище.

Но я на эти недостатки внимания не обращаю. Скучаю по Нью-Йорку — все-таки моя родина. (Улыбается.) Я прожил много лет на Манхэттене, встречал классных людей. Любил гулять в центральном парке, по набережной Гудзона. Там прекрасно. А видели в кино зимний Нью-Йорк — канун Рождества, пар валит из люков? В самом деле красиво!

Хотя мне и русские зимы нравятся, и вообще холод люблю. Играть в мороз даже легче.

«Мне кричали: Danny, stop! А я даже затормозить не мог»

У отца работа на Уолл-Стрит, но мне идти по его стопам не хотелось. Папа на уровне любителей играл в хоккей, даже тренировал youth travel team (подростков). Любил Буре, водил меня на НХЛ и хотел, чтобы я стал хоккеистом. Когда мне было пять лет, я год ходил в хоккейную секцию.

Даниэль с отцом

А мама и бабушка развивали меня культурно. В раннем детстве я учился игре на фортепиано. Уже все подзабыл, но мама по-прежнему приводит examples (примеры), в чем схожи футбол и музыка. Например, рассказывает о своей подготовке к концертам и спектаклям, как нужно настраивать мозг перед выступлением, что такое динамика, энергия, дисциплина, характер. Футболистам это суперважно.

Мама всегда ставила дома или в машине классическую музыку. Обязательно Бах с утра. Были все вместе на могиле Рахманинова под Нью-Йорком, иногда ходим на концерты. Сам я больше по хип-хопу, рок тоже нравится. Три любимых исполнителя — Трэвис Скотт, Дрейк и PartyNextDoor. Из русских знаю Мияги.

В какой-то момент по семейным делам мы переехали в Майами. Там я много ходил на «Хит» в НБА: Леброн — мой любимый американский спортсмен. Близкий друг нашей семьи [в прошлом центровой «Кливленда», «Бостона», «Сиэтла» и «Сакраменто»] Виталий Потапенко тренировал его в Кливленде, когда они выиграли чемпионство!

Леброн Джеймс и Виталий Потапенко

Сам я тоже играл в баскет на площадке, но для карьеры, конечно, выбрал футбол. Все друзья записались в школьную команду, я маму тоже попросил. Как она говорит, в той команде я был самым быстрым. Помню, мне кричали: Danny, stop, stop! — а я даже затормозить не мог, так быстро разгонялся. В детстве со мной намучились: я не спал, был гиперактивным, все время куда-то бежал. Скорость у меня есть и сейчас, но буду прибавлять в выносливости. Надо пахать от и до.

В 2017-м вернулись в Нью-Йорк. Там я прошел четырехдневный просмотр в «Ред Буллз»: из четырех тысяч детей выбрали 25 — включая меня, девятилетнего! Отборы в США строгие, клубам нужны лучшие из лучших. Тренеры в основном были англичане.

Папа принялся возить меня на тренировки и домой. Это 3 часа каждый божий день только дорога. Ради меня ему приходилось раньше уезжать с работы.

«Поднимаю голову — пробегает Месси»

В «Ред Буллз» я провел два года. Затем мы по семейным делам снова вернулись в Майами. Сперва я попал в довольно известную местную команду — Weston. Потом позвали на просмотр в только что основанный Дэвидом Бэкхемом «Интер Майами» — и меня взяли в академию.

Дэвида Бэкхема я не просто видел, но и жал ему руку — после того, как удачно прошел отбор. Волновался немножко! И на территории базы «Интера» Дэвида видел часто.

Месси тоже встречал. Прошлой зимой, пока в России был перерыв, я попросил у академии «Интера» разрешения потренироваться с ними — меня помнят и всегда разрешают. Там тренажерный зал (почти открытый, весь в стекле) выходит прямо на поле. И вот представьте: я выхожу на тренировку, нагнулся бутсы поправить, поднимаю голову — он пробегает. Классный момент! У Лео забавные сыновья, там же живут.

Маме совсем не нравится Майами. Говорит, в Москве есть жизнь, культура, а там — ничего. Просто курорт: океан, пляж — а что еще? Жарко еще всегда. Но мне нравится. Если выбирать между Майами и Нью-Йорком, выберу Нью-Йорк. Но и к Майами привык. Все рядом: 5-7 минут пешком до прекрасного поля, океан — столько же. Тренировались там на песке, как в Бразилии. Я в Майами любил ходить к бабушке по воскресеньям — у нее квартира почти на пляже. Весь день проводил на океане.

«Уровень футбола в США — как в России. Но подход более атакующий»

Мне очень нравилось и в «Ред Буллз», и в «Интере». Америка — такой melting pot (плавильный котел). Особенно в Нью-Йорк тянутся люди со всего мира, вокруг люди разных национальностей. У меня в классе из 25 человек 20 — из разных стран или разных культур.

В моих командах было много южноамериканцев. Это очень техничные, творческие футболисты. Любят тащить игру на себе. А афроамериканцы, например, большие, выносливые и очень сильные. Этих ребят многие опасаются — а я их хорошо чувствую.

Уровень тренировок и футбола в американских академиях примерно как в России. А вот подход разный. В Америке — более атакующий: там ценится контроль мяча. Американские клубы больше ставят на технику, на командную игру. Там важны правила — в том смысле, чтобы все знали, как и когда действовать. Например, ты игрок центра поля — и должен четко держать позицию, не забывать об обороне, не допускать проникающих передач за спину. Или получаешь мяч — должен не финтить, а найти передачу. Очень многие занимаются частным образом с раннего детства, плюс все с мячом на лужайках, в парках, с отцами.

Инфраструктура в штатах — топ. Помню, в «Ред Буллз» снимали тренировки с коптера — там шесть полей, бассейны со льдом, экипировка adidas.

Кстати, до 12 лет нам в США запрещали играть головой. А 11 на 11 начали играть лет с 13 — но я тогда уже перешел в ЦСКА.

Учить уроки я в США вообще не успевал. После школы — сразу на тренировку, домой приезжал часам к десяти вечера. Оценки так себе были, сейчас подтянул.

«В США подбадривают: ошибся — ничего страшного. Русские тренеры строже»

Когда у нас дома начинались разговоры о русском футболе — то, как правило, о ЦСКА. Это давняя фамильная история: мамины прадедушка и дедушка были болельщиками. Прадед был директором оборонного завода и эвакуировал его в Сталинградскую битву.

Когда мы переехали в Россию и меня спросили, где будешь играть, я сразу ответил: «ЦСКА».

Перешел я туда из «Интера» через международный трансфер ФИФА. Занял он полгода — играть за новую команду я начал только в 2022 году. Если ты родился в Америке и играешь за местный клуб, уйти оттуда сложно. Нужно было собрать много документов, доказывать, что уезжаешь не из-за футбола, и долго ждать… К тому же осложнились отношения с Россией. Для нас же политика препятствием не была — вся моя семья за Россию, так что в ЦСКА переходил спокойно.

Интересный факт: когда я играл за «Ред Буллз», то выводил на поле Хесуса Медину, игравшего тогда за «Нью-Йорк Сити». А 17 января 2022-го — через несколько дней после моего перехода в академию ЦСКА — объявили, что ЦСКА подписали и Медину. Ну как может быть такое совпадение?!

У меня до сих пор русский язык далеко не идеальный. А когда только приехал в Россию, было еще хуже. Это осложнило адаптацию в ЦСКА: тренера-то я понимал, но вливался в команду долго. И еще в первое время уровень в ЦСКА мне показался выше — впрочем, вскоре разница ушла. Благо, тренер Михаил Шумилин сразу в меня поверил и очень поддерживал.

Придя в ЦСКА, я научился самостоятельности. В Америке для тебя все делают — и родители, и бабушки, и репетиторы, и частные коучи. Все расписано по минутам. Здесь учился проводить время сам.

В России тренеры относятся к игрокам строже: часто выговаривают за промахи. Не могу представить такого в США. Там выстроена культура общения внутри команд и клубов, да и с родителями. В американских академиях тебя, наоборот, подбадривают: ошибся — ничего страшного. Главное — пробуй и работай.

Я начинал как центрфорвард, но в «Интере» вынужденно стал левым защитником. Вернулся в атаку в ЦСКА. Там тренер Расул Шайхов (сейчас помогает Зауру Тедееву в «Акроне». — sololaki) передвинул меня — и все стало получаться. Спасибо ему — как и вообще клубу и директору академии Олегу Корнаухову.

Сейчас могу сыграть и слева, и справа, но моя любимая позиция — правый нападающий.

«В Америке каждый имеет право на свое мнение и свою жизнь»

Когда я забил единственный гол за ЦСКА команде школы «Зенита», меня заметило агентство Ultimate Sports. Благодаря им этим летом я перешел в «Рубин». Здесь я игрок старта, развиваюсь и забиваю.

Организация в академии «Рубин» вообще очень крутая. На меня здесь больше обращают внимание — в том смысле, что тренерам Альберту Маратовичу Хайрутдинову и Рустему Габдулбариевичу Ахметзянову я важен. Во мне уверены. И с мячом встречаюсь намного больше — все-таки в обыгрыше со временем прибавил, совместно работаем над ударами.

Мне очень нравится, как в России развивают ЮФЛ. Ее распространение, наверное, даже шире и глубже, чем юношеские лиги в Америке. Уровень ЮФЛ-2 очень высокий.

Сейчас живу на базе «Рубина», в интернате. Непросто было поначалу, но я думаю о хорошем. Раз надо жить одному — значит, буду. И потом, все рядом, удобно. Директор академии Нияз Акбаров всегда рядом, подсказывает.

В свободное время гуляю с пацанами, иногда езжу в центр, иногда — в магазин. Цены на продукты в России намного ниже — в Америке все дороже в сто раз. Но и ассортимент там шире: все везут со всего мира.

На игры «Рубина» еще не выбирался, зато на «Ак Барс» ходили. Понравилось, хотя до НХЛ далеко: там знают, как делать шоу. Развлекаться мне особенно некогда: много задают, надо все делать на компьютере. Онлайн учиться тяжелее — вживую было бы общение. И все же на русском мне было бы слишком тяжело — я и в «Рубине» не всегда понимаю шутки и мемы пацанов.

Кстати, показывал свои школьные задачи сверстникам из «Рубина» — они говорят, что уже проходят вещи сложнее. Мама подтверждала: учиться в российской школе заметно труднее. В американской не учат мировую историю, географию, литература почти отсутствует. Уроки музыки есть только там, где у школы есть на это деньги и желание.

Казанские ребята вообще много спрашивают меня про Америку — как там относятся к России, чем жизнь отличается от нашей. Отвечаю честно: люди есть разные, в Америку кто только ни приезжает. И каждый имеет право на свое мнение, на свою жизнь.

«Американцы ведут себя мило, но ты можешь им не нравиться. В дела других не вникают»

Я билингва. Дома меня учили русскому, заставляли на нем говорить. В голове думаю на английском, учеба — на английском, с сестрой говорю на нем же. Но и она, и я общаемся с мамой только по-русски: стараемся не переходить на английский. Так что забыть русский не могу — плюс ребята в командах помогали и помогают.

Мне с детства говорили, что я русский — им себя и считаю. Да, родился и вырос я в США — но предки у меня русские. Мама поставила у кровати портрет царского генерала — казака (ее прапрапрадеда) со словами: «Смотри на него и помни: ты его продолжение».

Ко мне как к русскому в американских академиях относились в хорошем смысле по-особенному. Тренеры — и англичане, и латиноамериканцы говорили: «Ты русский, а значит, должен быть сильным, крепким». Во многом они шутили — например, про то, что я в России с медведями дерусь. (Улыбается.) Но кое-что было и всерьез. Ждали от меня большей выдержки, чем от других.

Дискриминации из-за своих корней не было. Да и не могло быть в принципе. Во-первых, родившийся в Америке — по факту американец. Во-вторых, дискриминация по любому признаку — серьезное обвинение, в профессиональной среде это недопустимо. Никогда не встречал отношения к русским как к врагам. Если оно где-то и есть, обращать внимание не надо. Допустим, ты русский и знаешь, что ты хороший человек. Значит, вообще без разницы, что другие думают.

Во время первого президентского срока Трампа Путина в США уважали. Не сказал бы, что так было при Байдене. Посмотрим, вернется ли отношение теперь. При этом я периодически езжу в Америку и не вижу, чтобы с 2022 года отношение ко мне как-то поменялось. У меня в США есть друг — украинец. Мы дружим с 1 класса, и между нами все по-прежнему в порядке.

Отношения между людьми в США, возможно, добрее, чем в России. Но не такие честные. Американцы — все и всегда — проявляют вежливость и улыбаются. Вот заходишь в лифт — и тебе говорят: «Здравствуйте, как дела, у тебя чудесная собака, до свидания». Делают комплименты на каждом шагу — это приятно, конечно.

При этом у всех в США полно дел, так что в дела другого человека они не вникают. Некогда и незачем. В этом плане местные кажутся неискренними, как будто за словами ничего не стоит. Не говорю, что американцам на тебя совсем плевать. Был случай в школе: папа одноклассника заболел раком. Родители со всей школы взяли его семью под опеку. Составили график дежурств, забирали к себе детей из этой семьи (их было четверо), покупали им еду и все необходимое, пока мама дежурила в госпитале.

Так вот, люди в целом act nice (ведут себя мило), но по факту ты им можешь не нравиться. Вот с русскими у меня опыт другой — могут не сразу к тебе проникнуться и не скрывают этого. Но в этом они настоящие.

В России намного лучше сервис в ресторанах — и еда, и обслуживание. Да, в Штатах порции огромные, а здесь более европейские — я в Европе не был, но мне так кажется. А кухня в Америке какая? Ну, бургеры, кола и все такое.

В Америке бизнес — это все. Там все за деньги. Все зарабатывают, у многих свои бизнесы и бренды. Хотя в «Интере», «Ред Буллз» все было бесплатно, даже бутсы и кроссовки. А в академиях попроще, в разных кружках надо платить — и немало. Если ты не большой талант, пробиться можно только если у тебя много денег.

Где свободы больше — в США или России? Там свободы я ощущаю больше. Лучше знаю, как люди себя ведут, лучше понимаю их. Пока мне США кажутся идеальной страной для жизни. Сначала тебе там сложно — особенно если ты не из обеспеченных слоев. Но вообще можешь устроить свою жизнь как хочешь и в меру способностей. Все в твоих руках! Если чего-то стоишь и не рефлексируешь — будут продвигать. Пахать только надо. Ну, по-крайней мере так было раньше, сейчас, наверное, многое поменяется. Везде непросто стало.

Америка и Россия — два разных мира, но не скажу, что один лучше другого. И важны они мне в равной степени.

«Пригласили бы в сборную США — рассмотрел бы. Но мечтаю о российской»

В Америке больше шансов себя проявить, и оттуда проще уехать в Европу, чем из России. Из-за санкций российские клубы не замечают. Плюс перед ЧМ-2026 футбол в Америке на огромном подъеме: больше денег, выше уровень игроков, строят инфраструктуру, транслируют игры и новости. Месси вот приехал — все взорвалось вообще. Миранчук теперь в «Атланте». Мне кажется, этот трансфер — здорово для русского футбола! Не считаю переезд в МЛС из Серии А шагом вниз. Играет Алексей чаще, проявляет себя — вон какой классный гол забил «Интеру» (в 1/8 финала плей-офф МЛС, в четвертьфинале «Атланта» вылетела от «Орландо». — sololaki)! Если Миранчука полюбят американцы — супер ведь, отношениям наших народов на пользу.

Сейчас возвращаться в «Интер» или какие-то другие команды США не хочу. Только перешел в «Рубин», осваиваюсь и развиваюсь — никуда переходить пока не нужно.

Смотрю матчи нашей сборной с большим интересом. Потенциал есть, просто соперники пока слабые. Но весной победили Сербию, участницу Евро — здорово же. РПЛ тоже иногда включаю. Нравятся Глушенков, Обляков, Кордоба.

Кстати, в 2022-м мы в Америке смотрели зимнюю Олимпиаду в Пекине. Болели за наших лыжников, и мама сказала: «Давай поставим их фото тебе в инстаграм (принадлежит Meta, признана в России экстремистской организацией и запрещена. — sololaki), гордость же!» Особенно я запомнил Большунова. Боец!

Не жалею, что сейчас играю в России. Да, хочется участвовать в международных турнирах — там, где много команд, болельщиков, стадионов. Но пока мое развитие прежде всего. Буду достоин — все сложится само.

Посмотрим, как сложится карьера в России. Вижу ли себя в Америке? Почему нет? (Улыбается.) Там есть неплохие команды. Если бы меня пригласили в сборную США — наверное, рассмотрел бы.
Хотя вообще-то мечтаю играть за российскую.

Еще моя мечта — поиграть за «Реал» или «Манчестер Юнайтед». За «Мадрид» я начал болеть из-за Роналду, смотрел его в Лиге чемпионов — по американскому времени днем, удобно. Из тех, кто прямо сейчас хорош на моей позиции, нравится Баркола. А любимый русский игрок — Головин.

Брэдли Баркола

Мечтаю однажды создать свою команду. Интересуюсь этой темой, читаю книги о спортивной психологии.

А прямо сейчас мечтаю еще об одном. Чтобы не было этой разницы в часовых поясах. Из-за них тяжело общаться с друзьями. Чем дольше я в России, тем реже звоню. Прихожу с тренировки — вроде бы есть время, но друзья либо в школе, либо еще спят. В России я пока не ко всему привык — все же три года не такой большой срок, как может показаться. Мои старые друзья — там, и мне их не хватает.