«Уехал, но Россию не предавал». Наш талантливый гимнаст выиграл медаль ЧЕ для Азербайджана

Теперь Никита Симонов приносит награды другой стране.

В 2018-м гимнаст Никита Симонов принял решение уйти из сборной России и попробовать свои силы в команде Азербайджана. На недавнем чемпионате Европы спортсмен выиграл первую медаль в истории новой страны, однако на Олимпийских играх его, скорее всего, не будет. В большом интервью sololaki Никита рассказал о переезде в Баку, своем олимпийском пути и претензиях к судьям.

— Как ты пришел в спорт?
— Знакомство с гимнастикой, как рассказывают родители, произошло в пять лет. Они записали меня в секцию, потому что я был способным. Бесился, говорят, нереально — по стенам бегал. Все говорили: «Это какой-то ужас. Надо что-то делать, куда-то отправлять».

Приходил тренер, просматривал детей. Увидел меня, сказал: «Давайте, приводите его срочно в гимнастику. Вижу в нем талант, все получится». Это было в Южно-Сахалинске — все истоки оттуда. С пяти до семи-восьми лет занимался там под руководством Дмитрия Владимировича Кацука и Ольги Юрьевны Чемодуровой (Сперанской). Потом мы с родителями переехали в Сызрань, это Самарская область.

— Когда понял, что можешь добиться высоких результатов?
— Когда пошла осознанная гимнастика, профессиональная. В Сызрани с тренером повезло: мы, конечно, называем его Шеф — это Владимир Сергеевич Кириллов. Он занимался нами, курировал. Владимир Викторович Назаров довел меня до первого взрослого разряда, а потом меня перевели к Владимиру Сергеевичу уже, к Шефу. Он начал разговаривать с родителями, говорил, что уже профессиональная деятельность. Все получится, надо работать, принимать решение. Тогда пошел процесс выступлений, соревнований и попадания в сборную России.

— Чем отличаются тренировки в домашнем зале и на базе «Озеро Круглое»?
— Отличаются, конечно, сильно. До Сызрани некоторые правила просто не доходили — благодаря Шефу и его связям с Москвой как-то успевали [узнавать]. Иногда мы даже приезжали на соревнования, выступали по программе, а в правилах было написано, что так выступать нельзя: «Кто вас так научил?» А у нас правил других нет. Были сызранские правила (смеется), а в Москве совсем другие. Приехали не от мира сего, как из деревни.

На базе — передовые технологии. Там и план тренировок, и сами условия, и тренерский состав: отдельный тренер по подкачке, отдельный по хореографии — по всем аспектам. Профессиональное место для ковки олимпийских чемпионов, так скажем.

— Как отдыхали с ребятами на сборах?
— Веселились, разряжали обстановку. Чего-то сверхъественного не было, на выходных выезжали с базы, смотрели, что да как. Разгружаться-то надо от тренировок, иначе когда зал-зал-зал — можно с ума сойти.

— В 2018 году вы с Иваном Тихоновым перешли в сборную Азербайджана. Что подтолкнуло к этому решению?
— Владимир Сергеевич Кириллов общался с делегацией Азербайджана и нынешним министром спорта Фаридом Гаибовым. Спрашивали по поводу открепления от сборной России и попадания в команду Азербайджана. Скажу про себя: я выступал только на кольцах, они у меня хорошо получались. На базе «Озеро Круглое» меня готовил специалист на кольцах Виталий Николаевич Бубновский, большое ему спасибо. Но сборная России фокусируется на командном первенстве и многоборье, то есть спортсмены-снарядники, как я, не в приоритете.

Перестали вызывать в сборную, потому что им это не нужно было, а мне хотелось показать свой потенциал. Я знал, что могу выступать на мировых соревнованиях, показывать результат. Я и за сборную России выезжал, показывал достойный результат. Появилась такая возможность — выступать за другую страну без смены гражданства. Не предавая Россию, уехать в командировку и развивать свой потенциал. Спасибо сборной Азербайджана, что все так получилось удачно.

— Российская сторона легко отпустила?
— В тот момент наши тренеры хорошо отреагировали. Андрей Федорович (Родионенко, главный тренер сборной — прим. sololaki) сказал: «Мы только за, чтобы спортсмены развивали свой потенциал». Пока еще в России нет условий, чтобы такие спортсмены, как я, со скамейки запасных, могли развиваться на других соревнованиях. Мы, конечно, ждем, что будут другие старты в стране, но пока такого не было.

Открепление от сборной прошло благоприятно. Они следят за нашими результатами, за мной и Ваней Тихоновым, поддерживают, пишут — мы общаемся, держим связь. Спасибо им за то, что нет какой-то враждебности. С этим все в порядке.

— Тебе пришлось переехать в Баку на постоянное место жительства. Какие там условия у гимнастов?
— Сборной разрешили выезжать дважды в год — один раз за счет федерации и еще один по собственному желанию. То есть можно выезжать по своим делам, посещать семью в России. В Баку я живу в съемной квартире, ведутся переговоры по поводу ее оплаты. Зарплата в течение шести лет пока одна и та же, она не меняется — по этому поводу тоже разговариваем, потому что результаты идут, а изменений нет. Но это уже другие, личные вопросы.

Когда мы приехали в сборную Азербайджана, ее толком не было. Очень слабо развита система, общая картина сильно отличается от российской школы. Грубо говоря, если взять базу «Озеро Круглое», то им еще расти и расти. Мы, конечно, помогаем сборной Азербайджана, советуем, говорим, что нужно сделать, поменять. Иногда слушают, иногда нет. Надеюсь, что будет развитие, пока что мы с Ваней номер один в команде Азербайджана. Подрастающие ребята тянутся, смотрят за нашими результатами, мотивируются. Может быть, картина поменяется и ребята будут получше. Пока они только знакомятся с международными стартами, тянутся к нам.

Жить тут, в целом, неплохо. Если сравнить Баку и Москву, то зарплаты, конечно, разнятся, пенсии тоже. В финансовом плане, мне кажется, в Москве получше. По спорту слабовато, так скажем, по поводу других профессий я не узнавал. Погода благоприятная, тепло, море. Здесь классно, климат хороший и солнечный.

— С кем-то из товарищей по сборной России общаешься?
— Ребята пишут: поддерживают, поздравляют после соревнований. Тесных отношений не держу, только с теми, с кем в Сызрани тренировался. Сейчас все работают, у них появились семьи. Кто-то открывает залы, кто-то переезжает в разные города. А с лидерами — пересекались с Никитой Нагорным на базе, общались. Если увидимся, то поздороваемся, а переписываемся нечасто.

— Основной целью твоего перехода были Игры-2020 в Токио?
— В тот момент я даже не задумывался об Олимпиаде. Хотел на какие-нибудь этапы Кубка Мира поехать, еще куда-то. Глобально даже не думал — хотя, конечно, надо было начинать. А потом уже понял, что есть возможность выступать, не такой груз ответственности, как в России.

На моем первом международный старт за сборную — этапе Кубка вызова-2018 в Осиеке — я почувствовал груз ответственности за страну: если вдруг не сделаешь, то все, мы тебя выгоним из сборной. На меня это сильно давило. Второй международный старт в Германии оказался неудачным, с того момента меня больше не вызывали на соревнования (смеется). Сказали: «Все, ты у нас слабый, не оправдал ожиданий. Давай, иди отсюда».

В сборной Азербайджана такого нет, полный карт-бланш для развития. Мне это ближе. В 2018-м попал на первый чемпионат мира, вышел в финал. Тогда на кольцах вместе с Никитой Нагорным выступали, поздоровались. Приятная обстановка. Только он выступал за Россию, а я уже за Азербайджан. Впервые почувствовал, что мы как бы вместе, но флаги на груди разные. Соперничество было, да (смеется). Интересный опыт.

— У Вани Тихонова получилось выступить на Играх в Токио. Что у тебя не получилось при отборе? Или не был готов бороться за олимпийскую путевку?
— В психологическом плане мне нужно было тренироваться и тренироваться. Помню, в сборной России я немножко, так скажем, перегорел. Когда у тебя ничего нет, ты думаешь про финансы: может, чем-то другим заниматься, а не гимнастикой. Были мысли бросать, работал без какого-либо энтузиазма и огня в глазах. Мне говорили, что я подхожу к гимнастике немножко аморфно. Не было запала.

Когда я переехал в Азербайджан, то понял, что, оказывается, у меня есть возможность даже думать об Олимпиаде, попадать туда. Конечно, надо было пораньше загореться (смеется). На отборочном этапе Кубка мира в Баку занял второе место, впервые за сборную Азербайджана. Для Олимпиады учитывались три лучших результата, а место только одно на снаряд. Я до сих пор борюсь с этим, хочу им (Международной федерации гимнастики (FIG) — прим. sololaki) сказать, что нужно больше квот по снарядам. Я понимаю, что шесть снарядов это нелегко: нужно стратегически думать, распределять свои силы. Но попасть на Олимпиаду через многоборье, как Ваня Тихонов, мне показалось, намного легче.

На снарядах выступает свыше 540 человек, все претендуют на одну олимпийскую лицензию. Грубо говоря, ты должен трижды выиграть чемпионат мира — и тогда поедешь на Олимпийские игры. Нас (сборную Азербайджана) тогда еще не отправили в Австралию на Кубок мира в Мельбурне, слишком дорого и далеко. Сказали, на других трех этапах попробуете. По очкам не хватило: я был то ли третий, то ли четвертый, а нужно было быть первым.

— В этом цикле у тебя тоже не получилось…
— К Парижу-2024 правила изменили, увеличили до двух мест на каждом снаряде. В этот раз путь был более осознанный, целенаправленная подготовка. Все расписано по плану, что и где сделать.

На первом этапе в Каире выступил нормально, с небольшой помарочкой. Не получилось в тройку попасть, почему-то на первое место поставили гимнаста из КНДР. Судьи удивились: «Зачем его поставили?» Сами не поняли, но решили, что просто хорошо выступил. Это был первый этап — впереди еще три, хватит.

Дальше был Котбус, где мне удалось выиграть. Сделал достойно, никаких вопросов. Француз Самир Аит Саид с серебром, с бронзой — армянин Ваагн Давтян.

Следующий — Баку. Понятно, что свой зал, свои родные стены — все должно благоволить. Но у меня произошел небольшой казус: температура поднялась до 39-40 градусов прямо перед стартом. Пытался сбить капельницами, антибиотиками. Обычные витамины, никакого допинга — я ведь нахожусь в ADAMS, так что ничего сверхъестественного. Почувствовал, что тяжеловато мне было. В финал отобраться не удалось, остался первым запасным. Нужно было хотя бы как-то вырвать! У меня еще и своя накладка порвалась за две минуты до старта. Быстро-быстро поменял, плюс состояние ужасное — как будто все навалилось в один день. Думаешь: сглазили меня что ли? Что произошло? В общем, да, в Баку не удалось.

Если подсчитать баллы, даже с учетом этой неудачи у меня были все шансы выступить еще раз хорошо. Учитываются ведь три лучших результата из четырех. В Дохе выступил даже лучше, чем в Котбусе, где занял первое место, но почему-то мне поставили 14,8 балла, хотя бывало и больше. В целом, ничего страшного — на 0,1 балла больше, чем в Германии, хотя сделал намного лучше.

Я выступал первым, судьи сидят такие сытые и довольные, смотрят. Когда первый гимнаст выступает… они то ли боятся выставлять высокую оценку, чтобы поиграться с другими спортсменами, чтобы перетасовать баллы — на кону олимпийская лицензия. Заключительный этап ведь. Выступил как забойщик, классно. В голове представлял, что уже все, Олимпиада. Одна из моих лучших комбинаций, ничего не должно повлиять.

Выступал спортсмен из Армении, Ваагн. Оценю его комбинацию хуже, чем он сделал в Котбусе. В Германии он выступил лучше, но выиграл бронзу. В Дохе, как мне кажется, сделал хуже, еще и на соскоке чуть отпрыгнул. Обычно я говорю так: если комбинация закончена в доскок, это даже непрофессионалу видно — все классно, все додержал от начала и до конца. Начал классно и закончил тоже, без каких-либо ошибок.

У Ваагна была небольшая отпрыжечка, но ему поставили на 0,033 балла выше, чем мне. В тот момент у меня мир рухнул! Душа разорвалась на части. Я понял, что он первый, я второй и мне не хватает [баллов]. Мне нужно было либо выигрывать, либо занимать второе место с оценкой 14,9 — тогда я бы по тай-брейку опередил француза. То есть они и оценкой не помогли, и армянина вперед пропустили. Забрали у меня две олимпийские лицензии, грубо говоря.

— После этапа в Дохе ты написал эмоциональный пост в соцсетях, призвал обратить внимание на ситуацию. Не боялся, что реакция будет отрицательной?

— Я всегда терпел, молчал. Это не первый случай, когда меня так опрокидывают. На чемпионате мира-2023 в Антверпене я сделал не хуже, чем на этапах Кубка мира, но почему-то поставили вообще 14,666 балла. Тоже, по сути, забрали лицензию. Был не согласен с этой оценкой, но промолчал, хотя мог бы быть бронзовым призером ЧМ или даже серебряным.

Молчал, боялся. Если у тебя неправильно посчитана базовая сложность, тогда можно подойти и сказать: «Вот, здесь ошибка. Я хочу подать протест». Он платный, судьи по камерам пересматривают более точно. Не знаю, почему нельзя подавать протест на оценку за исполнение, пусть даже и платный. Я бы в тот момент хотел подать, потому что не был согласен. Промолчал, подумал, что, возможно, неудачная делегация там из Греции. Как олимпийский чемпион (грек Элефтериос Петруниас — прим. sololaki) может не попасть на следующие Игры? Ему что, также бодаться с нами на этапах Кубка мира, как простому смертному? (смеется)

Опрокинули меня там с медалью, поставили незаслуженную оценку. Я тоже встал в доскок, все додержал. Отлично сделал, не хуже, чем в Дохе — хотя там мне поставили 14,800, а в Антверпене 14,666. Есть большая разница.

Много таких случаев, когда ты с чем-то не согласен, но молчишь. Внутри тебя это копится. Спортсмен оттачивает свой характер, когда идут неудача за неудачей, падение за падением. Но когда это происходит на протяжении многих лет… Грубо говоря, об тебя вытирают ноги, как об ковер, скажем так. Какой-то неприятный осадочек остается. У меня бомбануло в этот момент, что ли. Я очень хотел на Олимпиаду, но у меня ее забрали. Поэтому решил написать. Не знаю, какой я реакции ожидал.

Написал как написал. После этого поста много людей меня поддержали, которые со мной согласились, начали писать свои истории. Все понимали, с чем сталкивались спортсмены — с этой несправедливостью, со всеми решениями. Сказали: «Не сдавайся, мы с тобой». Это прям супер восстановило мое душевное состояние, потому что после этапов Кубка мира через два дня был вылет на чемпионат Европы.

Не знаю, кто составляет этот календарный план. Я бы ему сказал, что так нельзя. Организм после самолетов, смены часового пояса, температуры… Конечно же, мы не железные. Болеем, как и обычные люди — так получилось в Баку. Нужна какая-то разгрузка, чтобы было время на восстановление. Но ничего, мы к этому готовились. Свой иммунитет я тоже подкачал, мышцы. Поехал на чемпионат Европы с такой злостью, с поддержкой людей. Все-таки хотелось мне. Были мысли, что нечего уже терять. Олимпиады нет, иду ва-банк. Все, что есть — всю злость и внутреннюю агрессию — направил в эту силу. В финале на кольцах настолько все удалось, что получилась серебряная медаль.

— В этот раз доволен оценкой?
— И оценкой доволен, и судьи наконец-то отсудили правильно, как надо. На чемпионате мира тот спортсмен, который не имеет имени и веса, должен вдвойне лучше выступить, чем тот, кто уже выигрывал медали. Его уже знают, примерно понимают, что он может хорошо сделать. А если особо не знаком и выстрелил, как гимнаст из КНДР. Его не знают. Погоди, мы еще тебя не узнали, не записали — вот в этом плане. Нам нужно выступать на две головы выше, чем олимпийским чемпионам, чтобы нас признали и, наконец, поставили на этот пьедестал. В этом спорте я понял: надо грызть, доказывать и говорить. Не молчать.

— Планируешь ли смотреть Олимпиаду?
— Да, конечно. В Париже я сейчас остаюсь первым запасным. Никому не желаю травмироваться ради того, чтобы мне поехать на Олимпиаду. Как судьи решили, так и есть. Я, конечно, не согласен с их решением, но, в целом, желаю всем удачи.

Считаю, что если бы я поехал на Олимпийские игры, то выступил бы не как турист, а претендовал бы на медаль. Если на чемпионате Европы я чуть не выиграл у олимпийского чемпиона, то понятное дело, что и на Олимпиаде я могу быть в тройке. Поэтому буду смотреть, следить — это моя работа, мое дело. Я им горю. Буду считать, анализировать судейские решения. Интересно, как будут выступать.

— Мне кажется, похожая ситуация еще была на коне, когда на одном из этапов Кубка мира финал случился если не олимпийского уровня, то не хуже чемпионата мира. Настолько напряженная борьба, а квоты всего две.
— Да, все правильно. Наши этапы Кубка мира уже считаются чуть ли не чемпионатами мира. Мы боремся, знаем друг друга. Если бы я выступал на Олимпиаде в финале на кольцах, это все те же спортсмены, которые были и на Кубке мира. Китайцы, Элефтериос Петруниас из Греции, Адем Асил из Турции — я постоянно с ними соревнуюсь. Если они приезжают на турнир, то это, грубо говоря, чемпионат мира или Олимпийские игры. Почему олимпийских лицензий только две? Мне кажется, Олимпиада была бы интереснее, если бы были все сильные спортсмены, которые могли бы побороться. Ожесточенная борьба, количество спортсменов, которые борются, просто невероятное.

На коне тоже были космические оценки. Чемпион мира на коне забирает третье место… В многоборье если ты чуть-чуть упустил, шагнул, то можешь перекрыть на другом снаряде. Больше постараться, встать в доскок на прыжке. На шести снарядах борьба очень стратегическая. У нас на одном снаряде нет права на ошибку. Если ошибся, то все, вали нахер отсюда, никому ты не нужен. Очень большая ответственность.

— Не было мысли собрать многоборье и попробовать побороться за последнюю путевку на чемпионате Европы?
— Ване Тихонову тоже не хватило 0,033 балла, как и мне. На кольцах через Кубок мира попал француз, поэтому условная «домашняя» квота вычеркивается. То есть я подарил кому-то место за многоборье, и Ваня из второго запасного поднялся на одну позицию. Если бы он изначально был первым запасным, я бы мог ему «подарить» лицензию — сыгрались бы так. Но даже это не получилось.

Я выступал по многоборью еще до попадания в сборную России, потому что разряд мастера спорта выдают за шесть снарядов. Как никак, нужно делать. Но я понимал, что это шестиборье у меня получается посредственное. Я не претендую на финалы, да и после пяти снарядов на кольца не остается сил, особенно если я начну с прыжка.

У меня так было на кубке Немова, за команду выступал по многоборью. Там мы начали с прыжка. Как вспомню, как я делал этого коня и эти кольца… Еле-еле. С того момента принял решение, что многоборье делать не буду. Я не вывожу шесть снарядов. Лучше сфокусируюсь на одном снаряде и буду показывать сильную базу, буду претендентом на мировую медаль, чем буду делать посредственно шесть снарядов. Даже если посчитать, что, может быть, повезет и сделаю все, плюс кольца на хорошую оценку и этого хватит для многоборья… Но я буду без медалей. Либо фокус на одном, либо распределить силы на все снаряды. Вот такая борьба. Да и я так давно не делал шестиборье, что понадобятся годы на перестановку. Когда вспоминал брусья, начались травмы, переломанные пальцы. Думал: «Может, не стоит?»

— Даниел Маринов так травмировался недавно на чемпионате России. На брусьях в хват чуть-чуть не попал и сломал палец во время выступления.
— Эти брусья максимально коварные. Сама по себе гимнастика — один из травмоопасных видов спорта. На кольцах нужна сила, я контролирую все руками. Вцепился в кольца, настроил свою силу — тебе только на соскоке отпустить руки и встать нормально. Не на голову, а на ноги.

— В 2022-м ты показал именной элемент на кольцах. Как пришла идея попробовать что-то новое?
— Это произошло на чемпионате мира в Ливерпуле. У нас было даже соперничество: кто первый заявит именной элемент? Был спортсмен из Греции, Константинос Константинидис. Причем я даже не знал, что он этот элемент тоже делает.

Каждый олимпийский цикл в гимнастике меняются правила. После Олимпиады-2020 повысилась сложность для некоторых элементов, среди которых был верхний обратный крест. Размышлял, что бы такого придумать в этот верхний крест, чего еще нет.

Начал пробовать, придумывать, перевернул все. В итоге что-то стрельнуло в голову: есть Азарян-самолет, а у меня получился Азарян через самолет в верхний крест. Сложновато было. Были мысли: «Что ж я тут придумал?» В целом, мне было интересно, сделаю ли я. Вызов такой.

На стадии подготовки решил, что скоро будет чемпионат мира, а это классная возможность показать элемент всему миру. Потом наткнулся в Интернете на этого грека, увидел, что он уже его давным-давно тренировал. Думал, не зайдет ли он на него на чемпионате мира — на тренировках ведь можно делать все, что угодно. В яму или на голову сделать, а потом сказать, что его придумал.

Для того, чтобы присвоить имя элементу, нужно официально показать всем судьям и выполнить красиво, без грубых ошибок, чтобы его засчитали. Были случаи, когда кто-то хотел заявить элемент, но из-за ошибок не получилось. Тот, кто сделает лучше, тому и присвоят.

Такая борьба была. А вдруг он сделает? А вдруг быстрее? Я прям форсировал, чтобы быстрее-быстрее. Получилось здорово. FIG его записал, с новыми правилами после Олимпиады в Париже он будет внесен с моей фамилией и сложностью группы F. Хотя я считаю, что сложность гораздо выше (смеется). Не знаю, кто рассчитывает сложность на кольцах, но если бы он его сделал, то оценил бы гораздо выше. Мой именной элемент еще не настоялся, пускай помаринуется (смеется). Пусть спортсмены пристрелятся, посмотрят. В целом, это здорово, история. Спортсмены же смотрят правила, видят фамилию, пытаются повторить. Это очень классно.

— Ты говорил, что тебе не пришлось отказываться от российского гражданства. Не было ли на международных стартах каких-то разговоров в адрес вас с Ваней?
— Кстати, нет. Когда мы выступали, все приняли благоприятно — и со стороны России, и со стороны Азербайджана, и другие страны. Это не первая практика, многие спортсмены так делают. Матвей Петров, с котором мы постоянно выступаем, представляет Албанию, а тренируется в Чехии. Общаемся с ним, узнаем, как дела, поддерживаем, желаем удачи. Это классно, варимся в международной атмосфере. За Израиль Александр Мякинин выступает, который был в сборной России, Илья Любимов из Татарстана — все они представляют другую страну. В целом, принимают нормально.

— Из-за политики в последние два года не было изменений?
— Насчет политики все тихо. Да и, в целом, стараются молчать об этом. Не знаю, как другие, но моя позиция очень простая: я спортсмен, я могу обсуждать только спорт, высказывать претензии. А насчет политики… Я не политик, не военный, не чиновник. Я спортсмен. Варюсь только в спорте, политику стараюсь не трогать.

— Отстранение российских гимнастов как-то повлияло на конкуренцию?
— По кольцам, знаю, есть спортсмены из России, с которыми я был бы рад посоревноваться. Это даже мотивировало бы меня выступать лучше, была бы конкуренция. Я хотел бы, чтобы все было как прежде, как раньше мы все вместе выступали. Потому что российская гимнастика — одна из лидирующих сейчас.

— Многие спортсмены живут олимпийскими четырехлетиями. Для тебя этот цикл практически закончился, дальше планируешь выступать?
— Планирую оставаться на следующий цикл, буду стараться. Надеюсь, что со здоровьем все будет в порядке, сил будет достаточно. Разозлился из-за решения судей, но понимаю, что нужно развиваться и улучшаться. Поехать, наконец-то на Олимпиаду в Лос-Анджелес за медалью в 2028-м. Буду настраиваться и продолжать работать.

— Смотрел уже правила на следующий цикл? Будет сложнее?
— Как правило, они будут еще меняться, корректироваться. В FIG сказали, что некоторые правила с ошибками, будут пересматривать кое-какие детали. В целом, примерно видел по кольцам. Спортсменам, которые исполняют сложные элементы, дали приоритет — оценивается намного лучше. Некоторые элементы прибавили по базе: все три подъема Баландина прибавили на 0,1 балла, я его тоже делаю. По базе у меня прибавится, спецтребования интересные.

Исполнение в доскок будет прибавлять 0,1 балла. Если бы мы сейчас так оценивали, в Дохе я попал в доскок, а Ваагн нет — мне бы дали на 0,1 больше. Это стоило бы олимпийской лицензии. Могу сказать, что эти правила мне в дальнейшем помогут.

— Понятно, что много непокоренных вершин. Чего тебе еще хочется добиться в гимнастике? Ставишь себе конкретные цели?
— Мне кажется, у меня только-только начинается знакомство с судьями. Впервые у меня в коллекции медаль чемпионата Европы, до этого были только финалы везде, а пьедестала не было. Хочется пополнить количество этих пьедесталов на чемпионатах мира и Европы. Конечно, хотелось бы поехать на Олимпиаду и выиграть заслуженную медаль. В общей картине — чтобы мое имя осталось в истории гимнастики.

— По сути, ты уже вошел в историю благодаря именному элементу.
— Хочется не только элемент, но чтобы еще было больше новостей. Быть на слуху, чтобы не было подобных казусов. Хочется справедливости: чтобы тот спортсмен, который действительно работает и горит своим делом, оценивался по достоинству. Развиваться в этом плане, смотреть, как происходят справедливые решения, справедливое судейство.

Наверное, после спортивной карьеры буду тренером. Посмотрим, как это будет. Хочется свои знания передать другим, чтобы это помогло им в олимпийском пути.

— Тренером в Баку или думал над возвращением в Россию?
— Пока не знаю. Пока здоровье мне позволяет выступать, буду спортсменом. Тренером, мне кажется, во многих странах у меня получится, но можно и в России. Пока не загадываю, в приоритете — выступать за Азербайджан.

— Твое серебро на Европе стало первой медалью для страны. Поздравили?
— Да, в Азербайджане это была историческая медаль — в мужской спортивной гимнастике никто до этого не стоял на пьедестале чемпионата Европы. Открыл путь, чтобы продолжали дальше.

Поздравили, очень тепло приняли. Исторический момент, конечно. Все очень рады, будем стараться и дальше радовать всех.