23 мая Москва прощается с Юрием Григоровичем. Хореографом, балетмейстером, чьё имя долгие годы у многих ассоциировалось с Большим театром.
Свыше трёх десятилетий он служил там главным балетмейстером. В 2008-м, в 81 год, занял должность штатного хореографа. И, судя по информации в открытых источниках, занимал ее до конца дней. Даром что последние пару лет жил в санатории «Барвиха».
Многие в день смерти Григоровича говорили о его величии, гениальности. Интересно, а высказалась бы о нем прима Большого Майя Плисецкая, доживи она до этого момента?
Плисецкая была на два года старше хореографа и знала его с 1964-го, когда он перешел из Мариинки в Большой.
В 1990-м Григорович уволил Плисецкую, Васильева, Максимову и других «пожилых» артистов, точнее — звезд Большого театра с мировой известностью. Плисецкая без работы не осталась — давала мастер-классы, участвовала в концертах. А в 70 лет вышла на сцену с номером «Аве Майя», поставленном для нее Морисом Бежаром.
Спустя четыре года прима-балерина презентовала в Москве первую из трех своих книг — откровенную «Я, Майя Плисецкая».
В одной из глав (почти в конце толстого тома увеличенного формата), которой она так и не нашла названия, артистка уделила внимание Юрию Григоровичу. И в чем-то оказалась прозорливой.
До Григоровича худруком балетной труппы Большого был Леонид Лавровский. А молодой Юрий Николаевич, считала Плисецкая, «уступит свой стул не раньше, чем на тот свет отправится». И будет это не скоро, так как «кардиограмма у него… хорошая».
«Характер – это и есть судьба»: яркие цитаты Майи Плисецкой
«Характер – это и есть судьба»: яркие цитаты Майи Плисецкой
Юрий Григорович скончался 98-летним.
Что явилось причиной раздора?
Поначалу их отношения складывались мирно. Плисецкая танцевала в постановках Юрия Николаевича «Каменный цветок» и «Легенда о любви». И даже спустя годы отмечала, что это вершины Григоровича-балетмейстера.
«Что же явилось… главной причиной нашего раздора?» Может, дело в том, что женой хореографа была солистка Бессмертнова и другие были лишними? Или он делал ставку на совсем молодых, решив отправить «старичков» в условную отставку?
Балетмейстер Юрий Григорович (справа) и балерина Наталья Бессмертнова (слева) во время репетиции. 1977 г. Фото: РИА Новости/ Александр Макаров
Плисецкая задает вопросы. И сама же отвечает. Суть, считает она, во власти — самом серьезном жизненном испытании, с которым справляются буквально единицы.
«Властолюбие иссушает создателя… , — пишет она. — Разрушает дар к творчеству, мельчит. Вот что постигло Григоровича!»
Балет «Спящая красавица» в постановке Юрия Григоровича на сцене Государственного академического Большого театра СССР (ныне России). Партию принцессы Авроры исполняет Майя Плисецкая, принца Дезире — Николай Фадеечев. Фото: РИА Новости/ Леон Дубильт
Сама Майя Михайловна была принята в Большой театр в 1943 году, по окончании хореографического училища. С 1960-го, после ухода Галины Улановой, стала примой.
В книге она вспоминала, что с конца 1950-х вся жизнь в театре сводилась к зарубежным гастролям. Несмотря на нищенские суточные в валюте, танцовщики умудрялись покупать и видеомагнитофоны, и машины. Особо сметливые даже меняли коммуналку на кооперативную квартиру. Что считалось верхом счастья.
Не каждый, конечно, мог ездить. И если не выпускали органы, это приравнивалось к смертельной болезни. «А если Главному балетмейстеру ты не нужен? — рассуждала Плисецкая. — Если он тебя в ролях „не видит“, из списков в загранпоездку вычеркнул?..»
Тогда надо было «включать» хитрость, предприимчивость. В нужный момент сделать комплимент Главному, а недруга его поругать. Можно и в быту помочь — мебель перевезти, отогнать машину в сервис…
«Нет ему в Солнечной системе равных», «очень великий», — ерничала Майя Михайловна.
Крылась ли в этих словах неприкрытая обида балерины на руководителя? Безусловно. Но стоило ли ее публиковать? Не лучше ли было подняться над выносом сора из избы?
Однако промолчать оказалось выше ее сил. А терять уже было нечего.
Плисецкая считала, и в логике ей не откажешь (разве в других сферах деятельности иначе?!), что особо падки были «карликовые сталины» на неприкрытую лесть. Григорович, писала она, создал такую систему, что труппа стала абсолютно зависимой от него. «А уж он, от безграничной власти пьянея, сумел этим хорошо воспользоваться… И переродился из сочинителя балетов в диктатора-самодура, крохотного сталинчика».
По мнению примы, Григорович без конца «перелицовывал» старые балеты, лишь слегка ретушируя их, но, не забывая указать свое имя.
Юрий Григорович. Фото: РИА Новости/ Александр Макаров
Большой театр — это Григорович?
А что, если в этих словах примы была не только обида? Ведь 30 лет назад оставались ещё свидетели, и много. Соври она, наговори лишнего, — коллеги не стерпели бы. Или стерпели? Чтобы не попасть под колесо истории?
Что же происходило? Григорович вроде бы на всю страну жаловался, что оппозиционеры от балета мешают ему работать. А звезда мирового балета говорила ему: делай что хошь, только делай, «ты ж монарх абсолютный!».
Плисецкая полагала, что энергия руководителя идёт не на сочинение балетов.
Спустя годы человек из нью-йоркской конторы признался Майе Михайловне, что хотел пригласить на гастроли Большой театр с несколькими балетами Григоровича и её постановкой «Анна Каренина». Но, когда Григоровичу сказали об этом, ему сделалось дурно. «Он стал весь белый, как мертвец, и, захлебываясь, закричал: или я, или Плисецкая».
С трудом привели его в чувство.
Кто же стоял за Григоровичем?
Жизнь и карьера балетмейстера Юрия Григоровича
Жизнь и карьера балетмейстера Юрия Григоровича
«Доколе коршуну кружить?»
Плисецкая считала, что непробивной броней, надежно хранившей Григоровича и директора московской балетной школы Головкину, были внучки членов Политбюро. Известно, например, что балету училась Ксения Горбачева, для нее даже создали подготовительный класс.
Но бог бы с ними, с внучками (дочек, к слову, тоже хватало)! Отчего Григорович был, по мнению Майи Михайловны, «весь погружен в месть… в сведение счетов»?
Майя Плисецкая сама ставила в Большом балеты, написанные для неё мужем — композитором Родионом Щедриным, танцевала главные партии. И это Григоровичу понравиться никак не могло. После нескольких её и Владимира Васильева премьер, мстительность Главного стала просто зашкаливать, ведь «все и вся дОлжно принадлежать одному ему»?!
Тех, кого занимали в своих постановках Васильев и Плисецкая, вернуться к Григоровичу уже не могли. Так и существовали по сути три труппы в театре: одна главная и две — «полуправные».
Позже за границей прима часто встречала беглецов из Большого. Бежали они, по её мнению, «от спертого воздуха, от творческой скучищи, от когтей Григоровича».
«Доколе коршуну кружить?..» — спрашивала она в книге…
