Минздрав предложил ввести для молодых специалистов, получивших медобразование на бюджетных отделениях, отработку в течение трех лет в медучреждении, которое оказывает помощь в рамках программы обязательного медицинского страхования (ОМС). В отличие от советской системы распределения выпускник может выбрать и медучреждение, и регион. Это могут быть не только государственные, но и частные клиники, — все большее их число включает в перечень своих услуг помощь по ОМС. На трудоустройство будет отпущен год, после чего, в случае если такой молодой медик не найдет работу, ему придется возместить государству стоимость обучения в двукратном размере. Исходя из средней стоимости бюджетного обучения медика чуть более 200 тысяч в год, выйдет сумма приличная — ближе к 3 млн руб.
Первая реакция самих медиков — как практикующих, так и собирающихся ими стать — была скорее негативная. Судя по разным опросам, две трети врачей против, а до трети абитуриентов, планировавших пойти учиться в медвуз, сказали, что откажутся от этой затеи на таких условиях. Тут скорее срабатывает психологический момент: многим нашим людям неприятен сам принцип «обязаловки» и «отработки». Хотя, казалось бы, зачем идти учиться на врача, если не собираешься потом работать по специальности. Просто понятие «специальность» тут размыто. Многие не идут с медицинским дипломом, скажем, в «скорую помощь» или государственную больницу, где тяжело, где кровь и смерть — и это конвейер. Идут в «пищевку», фармацевтику, разные «около-медицинские» структуры, напрямую не связанные с врачебной практикой, стараются попасть в частные клиники, где выше зарплата и т.д. Само понятие «государственная медицина» ассоциируется с низкой зарплатой, тяжелой и полной стресса работой и переработками.
Поэтому около 35% выпускников с высшим медобразованием и 40% выпускников со средним медобразованием после получения диплома на бюджетном отделении не идут работать в государственную и муниципальную систему здравоохранения. Даже среди тех, кто обучается по целевым программам (и за счет) конкретных медучреждений, лишь треть потом возвращаются в такие больницы работать после медвуза, предпочитая «откупаться» уже начиная с первых курсов. Это немыслимые для других стран цифры, где люди просто не станут учиться по шесть или более лет (плюс ординатура) по не самой простой специальности, чтобы потом от этой специальности отлынивать. Более того, отработка в роли практикующего врача считалась бы во многих странах неплохим стартом для будущей карьеры — практический опыт, связи, фундамент для репутации в будущем.
Есть, конечно, в идее Минздрава кое-какая наша специфика. Если молодой медик пойдет на «отработку» как на вынужденную меру, да еще, не найдя работы в своем городе, ему придется ехать куда-то в другой регион с более низкой зарплатой, то с каким чувством он будет вести прием, общаться с пациентами? Сдается, что мотивация сильно стараться ради «навязанных» пациентов может снизиться. А как у него сложатся отношения с начальством, которое может им помыкать как угодно — ведь деться ему будет особо некуда? Руководители медучреждений и так имеют большие возможности сильно влиять на размеры оплаты труда подчиненных, регулируя размеры разных доплат и стимулирующих выплат.
С другой стороны, а делать-то что? Вот прямо сейчас. Хорошо бы, конечно, если бы в бюджет страны свалились с неба несусветные деньги, чтобы их тотчас пустить на медицину, в том числе, на повышение зарплат медикам. Но реальность, увы, не такова. И в реальности в российской медицине не хватает около 25 тыс. врачей и почти 64 тыс. работников среднего медперсонала. Падение численности медперсонала произошло во время пандемии, — многие не выдержали тяжелейших условий.
При этом все последние годы средняя зарплата врачей неуклонно растет — до 123 тыс. руб., в прошлом году, а для среднего медицинского персонала — до 61 тыс. руб. Но это — именно «средняя». К сожалению, нет статистики по медианной зарплате медработников, а она как раз была бы более красноречива, отражая, в том числе, большой разрыв между руководителями и подчиненными. Рядовые медики, особенно в регионах, особенно начинающие, имеют оклады хорошо еще если 40–50 тыс. руб. И если врач в Ямало-Ненецком АО в среднем получает 158 тыс. руб., в Москве 145 тыс. руб., то в Волгограде, Воронеже и Самаре — около 65 тыс.руб. , в Екатеринбурге и Казани— около 50 тыс. руб. Это, подчеркнем, в среднем, вместе с начальниками и прочими менеджерами от медицины.
Минздрав постоянно совершенствует систему оплаты труда медиков. В этом году младший и средний медперсонал должен получать не менее 2,5 МРОТ (МРОТ = 22440 руб.), а медработники с высшим образованием — не менее 4 МРОТ. При этом зарплата врачей формируется из оклада, разных стимулирующих выплат, районных коэффициентов. По факту, как видим, в разных регионах зарплата сильно отличается, порой раза в два. И в идеале, раз уже зашла речь о некоем федеральном стандарте (трехлетней отработке после вуза), то и в оплате труда нужен единый федеральный стандарт, минимизирующий региональные различия в оплате труда медиков. Вводимая в этом году привязка к МРОТ — шаг в нужном направлении. Следующим шагом могла бы стать привязка общего размера выплат не только к воле начальства, которое выписывает (или не выписывает) доплаты и премии, но к реально отработанным часам, при том что стоимость часа — более-менее была бы фиксированная по всей стране. Почасовая оплата вообще более объективна в этом смысле, на взгляд автора этих строк.
А вообще, конечно, пряник, в том числе, материальное стимулирование, всего лучше «кнута». Так что наряду с такой, наверное, необходимой мерой в текущей ситуации, как введение отработки для медиков-бюджетников, от повышения зарплаты работникам медицины все равно никуда не деться. Иначе с дефицитом кадров не справиться.
