«Я ходила к нему от умирающего отца». Как Тарасова согласилась взять к себе будущего олимпийского чемпиона

Тяжелое межсезонье 1995-го.

Татьяна Тарасова познакомилась с Ильей Куликом задолго до того, как началось их сотрудничество: театр заслуженного тренера СССР репетировал на катке «Кристалл», однажды Татьяна Анатольевна приехала на полчаса раньше и увидела юного Илью, исполнявшего вращение в высоком волчке. На тот момент Тарасова уже слышала, что у Виктора Кудрявцева занимается талантливый мальчик, теперь пришло время познакомиться лично.

«Выхожу на лед, Кудрявцев работает: перед ним мальчишка вращается, сидит в высоком волчке. Я спрашиваю: «Ты что, парень, ниже не садишься?» — «Ноги болят. А что?» Тут Виктор вмешался: «Вот такой у нас Кулик. Я ему об этом сто раз говорил». Я — мальчишке: «Ах, это ты Кулик? Тогда давай садись пониже, а то не волчок, а что-то непонятное у тебя получается». Кстати, мне потом тяжело далось посадить его ниже, он до конца так и не сел. На тренировках, бывало, еще опустится, а на соревнованиях нет», — вспоминала потом Тарасова.

В сезоне 1994/95 Кулик выиграл чемпионат Европы, однако на мире его ждало разочарование — лишь 9-е место. Илья и Кудрявцев сразу задумались над программами на будущий год, некоторое время спустя сначала хореограф Наталья Ульянова, а затем и сам Кудрявцев попросили Тарасову помочь. Татьяна Анатольевна предложила «Семейку Адамс»: Кулик хотел «Алладина», его оставили для произвольной, «Семейка» же стала короткой.

То межсезонье для Тарасовой стало тяжелым испытанием — у нее умирал отец, легендарный тренер Анатолий Тарасов.

«Тогда я стала ходить к Илюше чаще, чем надо, для разрядки. Полдня у папы, полдня с Илюшей занималась новой программой. Мы начали с «Аладдина». Стали придумывать шаги, я что-то ему предлагала, он пробовал и постепенно осмелел, стал предлагал свое.

Илья меня поразил тем, что сам себе компоновал музыку на старой аппаратуре, которую, как выяснилось, он купил, когда выиграл первые серьезные деньги. Илюша оказался самостоятельным юношей, который не только умеет складывать музыку, но и коньки точил себе сам, купив для этого специальный станок. Он в свои семнадцать лет старался все делать сам.

Я долго не знала, каков он в кругу домашних, потому что не сразу познакомилась с его семьей. Пока же я ходила к нему от умирающего отца. Привязалась и полюбила его: мальчишка хорошенький и старается ужасно, все впитывает на ходу. Не спорит. Мне с ним было, как он говорил, по кайфу», — пишет Тарасова.

Отношения между Куликом и Кудрявцевым не складывались: несмотря на талант, многие со стороны говорили Тарасовой, что к Илье трудно найти подход — «тяжелый мальчик».

— Я же пришла только за тем, чтобы сделать программу на сезон, и никакой тяжести не ощущала. И потом, дети как-то должны себя проявлять. Наташа (Ульянова) с мим много возилась, я над ним трудилась, Витя (Кудрявцев) ведал общим процессом. Появлялись новые элементы, а поскольку Илюша хорошо владел коньком, то мог сразу исполнить то, что ему предлагалось. Он был еще недостаточно эмоционален, недостаточно артистичен, но исправлялся, старался следить за своей спиной, за своими руками.

В итоге произвольная была поставлена, начался «косметический ремонт» хореографии и… у Тарасовой умер отец. Кулик уехал на сборы, Татьяна Анатольевна осталась в Москве. А когда Кудрявцев и Кулик вернулись, тренер пожаловался, что Илья на тренировках «валял дурака» — безобразно тренировался, срывал прыжки. Позже Кулик признался, что сам решил сделать упор на физподготовку, бегая по лесу до изнеможения. Тем более фигурист продолжал расти, менялся центр тяжести — потому в прыжках и пропала стабильность.

Короткую программу поставили после сборов — Кулик «уже к ней подготовился, разложил обязательные элементы по музыке, тем самым показав себя, в общем, молодцом».

Начался сезон, на этапах Гран-при Илья выступил, мягко говоря, неважно, затем на чемпионате Европы разменял свое прошлогоднее золото на бронзу. Тарасова в то время находилась в Германии: Кулик позвонил ей и попросил прилететь в Москву.

— Пришла к нему на тренировку. Он сразу к борту подъехал. Помню этот момент по секундам. Я понимаю, что на катке мне с ним не поговорить, но я его за голову обняла, спросила: «Терпишь?», он так головою затряс, как это делают малыши, а я ему: «Терпи, терпи, когда проигрываешь, надо терпеть». Мы так с ним и стояли: он — уткнувшись в меня, я — его обняв. Ему нужен был другой тренер, с Кудрявцевым отношения никак не клеились. Илюша никого другого, кроме меня, рядом видеть не хотел и, по-моему, Витя втихую радовался, что я хожу к ним на тренировки, во всяком случае он ни разу не возразил, что я занимаюсь с Куликом.

Тарасова продолжила ходить к ним на тренировки. А перед самым отъездом на чемпионат мира Илья уговорил Татьяну Анатольевну начать после турнира сотрудничество. Немного поколебавшись, Тарасова согласилась — через полтора года они выиграли Олимпиаду.

В материале использовались цитаты Татьяны Тарасовой из книги «Красавица и чудовище»