Что творилось перед Калгари-1988.
Изначально Екатерина Гордеева/Сергей Гриньков планировали провести сезон 1987/88 поступательно и несуетливо, целиком направив его на олимпийскую подготовку. Однако не всем планам суждено реализовываться — так произошло и с величайшими парниками поколения. За несколько месяцев до контрольных отсечек в виде национального и континентального первенств, а дальше и самих Игр партнерша получила серьезную травму. Гипотетически подобное могло оставить спортсменов вообще без поездки на главный старт четырехлетия, так что задачей со звездочкой стало восстановление в сжатые сроки, чтобы отправиться в Калгари за заветным золотом.
После победного чемпионата Европы-1988 Гордеева/Гриньков сразу же поехали в Новогорск. Там началась целая кампания по восстановлению, профилактике новых проблем со здоровьем и выходу на пик формы в целом. Ежедневно все потенциальные олимпийцы сдавали анализы, измеряли кровяное давление и корректировали питание, чтобы к часу икс все просто было идеально.
Новогорская подготовка балансировала между физическим и эмоциональным аспектами: тренировки и походы к врачам сменялись лекциями от руководителей олимпийской сборной о мотивации участия в соревнованиях столь высокого уровня, поиске духа Игр и важности взаимопомощи и уважения в национальной команде. Только вот, как вспоминала Гордеева, спортсмены реагировали на подобные мероприятия не слишком позитивно, мечтая хотя бы немного отдохнуть вместо этого.
Более того, бесконечные разговоры об Олимпиаде — будь то на тренировках, специализированных встречах, в гостях или дома — не просто утомляли, а уже по-настоящему раздражали даже такую добрую и спокойную девочку, какой была 16-летняя Катя: «День отъезда приближался, и все принялись давать мне советы. За меня страшно беспокоились, потому что я была еще такая молодая. А я ужасно злилась. <…>
Меня довели до такого состояния, что после бесконечной подготовки, ожидания и волнений, когда наконец подошло время отправляться на Олимпийские игры, я уже ничего не хотела. Я очень скучала по маме. Мы тренировались, переезжая с места на место, участвовали в разных соревнованиях, и у меня возникло ощущение, что меня против воли оторвали от моих родных. Я поняла, что с удовольствием бы осталась дома, с мамой, что, по правде говоря, меня страшно удивило».
Однако пути назад не было, да и в фигуристке очевидно говорили эмоции и внутреннее напряжение — на деле же слишком многое было сделано, чтобы оказаться в олимпийской сборной. Помогала прийти в себя в особо сложные моменты поддержка Гринькова. Например, во время перелета Монреаль-Калгари тот держал партнершу за руку, чтобы успокоить. Правда, Гордеева была настолько морально истощена, что даже не могла по-настоящему радоваться постепенному исполнению тайной мечты сблизиться с Сергеем. Мыслями она все равно была в предстоящих Играх — ответственность тяготила и не позволяла выдохнуть хоть на минуту.
Учитывая травму, сбившую весь график подготовки, тренеры и представители Федерации пришли к выводу, что не лишним будет приехать в Канаду за пару недель до самого турнира, чтобы адаптироваться к другому часовому поясу. Только вновь все не совсем пошло по плану: на каждой тренировке каток пополнялся любопытными зрителями из числа местных жителей, которые вовлеченно наблюдали за процессом и аплодировали, думая, что тем самым поддерживают спортсменов, а на практике же отвлекали их. Зато в копилку добавился вполне полезный опыт тренировки еще и эмоциональной устойчивости.
Время шло, и в такой рабочей, но одновременно с тем торжественно предолимпийской обстановке свой 21-й день рождения отметил Гриньков. Утром ему вручили торт из мороженого от всей сборной. Их с Гордеевой прямая соперница Елена Валова преподнесла в качестве подарка открытку с аистом, который держал в одеяле бутылку вина, ведь в 21 год наступает полное совершеннолетие и наконец можно выпить на законных основаниях. После этого наступил момент, когда Сергея могла поздравить уже и Екатерина:
«Сергей носил на шее золотую цепочку с подковкой, и я подарила ему олимпийский значок, чтобы он повесил его рядом с подковкой. Я страшно волновалась, когда отдавала Сергею свой подарок, а все принялись его дразнить: «Ага, Сергей что-то получил от Кати!» Но он, не обращая внимания на шутки, прикрепил значок на цепочку, и я была очень рада».
Только, несмотря на счастливую подковку, удача не сразу пошла рука об руку с Гордеевой/Гриньковым. Сразу после переезда в олимпийскую деревню Сергей подхватил желудочный грипп и на два дня свалился с температурой, так что о тренировках пришлось забыть. Благодаря методике одного из врачей команды, фигуриста удалось оперативно поставить на ноги, хотя поначалу прогнозы были неутешительны, и люди начали шептаться в коридорах, что двукратные чемпионы мира могут пролететь мимо самого старта.
При внешнем комфорте жизнь в олимпийской деревне тяготила Гордееву. Сложно сказать, что именно повлияло на то, что девушка хотела поскорее вернуться домой и даже была готова поступиться мечтой о главном золоте карьеры. Возможно, ее так подкосила внезапная болезнь Гринькова. Или дело было в вынужденных разлуках с ним из-за проживания на разных этажах корпуса, а может, и просто в неминуемо гнетущей атмосфере повышенной ответственности и постоянных форс-мажоров.
Допустим, пары не могли на постоянной основе тренироваться на соревновательной арене «Сэддлдом» — свободные часы были распределены в пользу хоккеистов, а фигуристам же предлагали опробовать лед на альтернативной площадке, которая была в разы меньше стандартов. Чем не очередной оправданный стресс?.. Да и церемонию открытия, попасть на которую мечтает каждый олимпиец, Екатерине и Сергею пришлось пропустить, поскольку уже на следующий день были назначены короткие программы, а на вечер — ключевая тренировка.
«На следующее утро главный тренер ЦСКА Виктор Рыжкин зашел к нам, чтобы пожелать удачи. Я была рада его видеть; мы к нему хорошо относились, к тому же он передал мне приветы и поцелуи от родных, письмо от мамы и еще икры. Прочитав письмо, я почувствовала прилив сил, потому что знала, для кого буду кататься: для моих родителей, которые так много мне дали. В дневнике я написала, что сегодня мой первый праздник Святого Валентина в Америке. Мне объяснили, что в этот день влюбленные обмениваются подарками. Но поскольку в России такого праздника нет, мы с Сергеем ничего друг для друга не приготовили.
Я была уверена в том, что все будет хорошо. Не могу объяснить почему. Ожидание подошло к концу. Думаю, именно оно и сводило меня с ума. Мы откатали короткую программу, «Марш тореадоров», почти идеально и завоевали первое место. Единственное, что получилось не очень хорошо, — мы закончили кататься, стоя спиной к судьям. Когда мы подняли головы, то страшно удивились, не увидев судейской бригады. Потеряли ориентацию во время последнего вращения. Но мы просто рассмеялись и повернулись, чтобы сделать первый поклон. Никто, кроме нас, этой ошибки не заметил», — вспоминала Гордеева первый соревновательный день ОИ-1988 годы спустя.
Екатерина и Сергей закономерно приближались к важнейшему титулу. После коротких программ в этом не было сомнений ни у кого, кроме их тренера Станислава Леоновича, который как будто не позволял себе верить в это. Перед произвольной программой он даже не пытался произнести напутственные слова, впрочем, как и всегда, но по бледному лицу и растерянному взгляду было ясно, что его охватил буквально животный страх. Только все понапрасну: произвольную программу фигуристы откатали превосходно, и специалисты единодушно присудили им первое место.
Гордеева/Гриньков — олимпийские чемпионы. Пока единожды, но это лишь начало. В любом случае единственной эмоцией, которую ощутила тогда Екатерина, было опустошение. Тернистый путь позади — и, кажется, не зря…
В материале использовались цитаты Екатерины Гордеевой из ее книги «Мой Сергей. История любви».
