Мнение: Картер Фельдман, генеральный директор Psy

На протяжении тысячелетий деньги переходили из рук в руки в частном порядке. Бронзовая монета перешла от торговца к покупателю, не оставив никаких записей о транзакции. Ни один правительственный чиновник не знал, что и у кого вы купили. Ни один банк не отслеживал ваши привычки расходования средств. Это была не ошибка в системе — дело в том, как работали деньги.

Даже когда банковские системы развивались, конфиденциальность оставалась приоритетом по умолчанию. Когда вы платили за пиво банкнотой, выпущенной таким учреждением, как Банк Англии, таверна не была обязана выполнять проверку настоящего удостоверения личности или «Знай своего клиента» (KYC).

Когда бумажные деньги появились в средневековом Китае, а затем и в Европе раннего Нового времени, они функционировали как анонимный переводной инструмент на предъявителя. Право собственности изменилось посредством физического обмена, а не идентификации личности. На протяжении веков правительства не знали, что и куда вы тратите, и государству приходилось полагаться на проверки, свидетелей и признания.

Все это изменилось относительно недавно и на памяти живущих. Кредитные карты в середине 20-го века начали консолидировать расходы в аккуратные записи с возможностью поиска. Законы, принятые в 1970-х годах, требовали от банков проверять личности клиентов и сообщать о подозрительных операциях. Международные сети стандартизировали обмен сообщениями о транзакциях через границы. Каждый шаг казался разумным по отдельности: предотвращение мошенничества, борьба с отмыванием денег и обеспечение правопорядка. Однако коллективно они создали инфраструктуру для совершенно беспрецедентного финансового надзора.

70-летний эксперимент

Интернет все ускорил. Счета онлайн-банкинга, цифровые карты и мобильные платежи фиксируют не только то, что вы покупаете, но также когда, где и с какого устройства. Платежные платформы с самого начала включают проверку личности и поведенческую аналитику. Они оценивают ваш профиль риска в режиме реального времени. Удобство было решающим фактором, и наблюдение стало обязательным.

Теперь центральные банки приближаются к источнику. Цифровые валюты центральных банков, разрабатываемые в Китае, Европе и Америке, позволят правительствам выдавать деньги непосредственно пользователям в цифровой форме. В отличие от наличных денег, эти системы предназначены для отслеживания с первого дня. Может быть обещана защита конфиденциальности (как в случае с ЕС), но потенциал видимости и контроля часто структурно заложен в дизайне.

Сегодня правительства могут получить доступ к вашей истории расходов и к тому, с кем вы совершаете транзакции. Они также могут заморозить счета по своему желанию. Канада сделала то же самое с протестующими «Конвоя свободы» в 2022 году. Грузия заморозила банковские счета пяти неправительственных организаций, которые оказывали юридическую и финансовую помощь арестованным демонстрантам в марте этого года, что побудило Amnesty International осудить этот шаг как «вопиющее нападение на права человека». В Сирии переходное правительство приказало банкам заморозить счета, связанные с фигурами бывшего режима.

В поддержку некоторых из этих случаев существуют морально оправданные и интеллектуально последовательные аргументы. Однако сегодняшнее законодательство о национальной безопасности во всем мире часто оставляет обвиняемым мало юридических возможностей для аргументации своих доводов. Их счета в конечном итоге могут быть разморожены, но первоначальное наказание уже нельзя отменить.

Поскольку банковские счета являются спасательным кругом для большинства людей, их замораживание равнозначно принуждению. Вы не можете ожидать, что кто-то будет сопротивляться, будучи отрезанным от основ, необходимых для жизни. Это не совсем честный бой.

Аргументы в пользу частных цифровых денег

Когда правительства могут заморозить счета, связанные с политическими протестами, важность альтернатив становится еще более очевидной. Криптовалюты, ориентированные на конфиденциальность, такие как Monero (XMR) или Zcash (ZEC), предлагают возвращение к норме. Это обеспечивает прямой, не требующий разрешения обмен между людьми, не требуя проверки личности или централизованного надзора. По сути, это своего рода цифровой возврат к тому, что когда-то давали монеты и наличные.

Связано: 5 монеты конфиденциальности, которые растут на этой неделе

Тем не менее, в нашем перевернутом дискурсе криптография, сохраняющая конфиденциальность, почему-то названа отклонением. Критики называют это подозрительным, радикальным и опасным. 70-летний эксперимент по финансовому надзору считается нормальным. Тысячелетнюю традицию частных сделок считают странной.

Критики часто называют конфиденциальные монеты инструментами для незаконного финансирования. Это упускает из виду их более широкую социальную полезность. Точно так же, как наличные деньги позволяют совершать законные частные покупки, частная криптовалюта сохраняет свободу во все более контролируемых цифровых средах. В странах с авторитарными режимами или нестабильной банковской системой частные цифровые деньги могут быть единственным способом безопасного хранения и передачи ценностей.

Общество уже терпит частные транзакции наличными, не криминализируя саму эту среду. Он не запрещает 50-фунтовые банкноты, потому что кто-то может ими злоупотребить. Та же логика должна применяться и к цифровым активам, сохраняющим конфиденциальность. Их следует рассматривать не как угрозу, а как современные эквиваленты физических денег: полезные, законные и соответствующие многовековой финансовой традиции.

Хотя криптовалюта, безусловно, может стать способом бросить вызов центральным банкам, ее более глубокая ценность заключается в сохранении того типа частного обмена, который существовал на протяжении тысячелетий до того, как наши деньги, основанные на слежке, взяли верх.

Настоящая аберрация — это не частная криптография; это предположение, что каждая финансовая транзакция должна быть видна третьим лицам, подлежать алгоритмическому анализу и уязвима для политического вмешательства. Мы не просим особых привилегий; мы защищаем нормы, существовавшие примерно до 1950 года.

Мнение: Картер Фельдман, генеральный директор Psy.

Эта статья предназначена для общих информационных целей и не предназначена и не должна рассматриваться как юридическая или инвестиционная консультация. Взгляды, мысли и мнения, выраженные здесь, принадлежат только автору и не обязательно отражают или представляют взгляды и мнения Cointelegraph.