Sport24 расспросил Майю о всех ее невероятных увлечениях.

Синхронистка Майя Гурбанбердиева выиграла в своем виде спорта все, кроме Олимпийских игр. Почему? По причине отсутствия в программе Игр микст-дуэтов, где Гурбанбердиева является мировой звездой вместе с Александром Мальцевым. Несмотря на то, что организаторы решили обойтись без их вида в 2028 году в Лос-Анджелесе, Майя не теряет надежды исполнить свою мечту об олимпийском золоте.

26-летняя Гурбанбердиева продолжает оставаться в спорте и побеждать, несмотря на проблемы со здоровьем и решения мировых спортивных функционеров, которые от нее не зависят. Sport24 поговорил с синхронисткой после ее третьей в карьере победы на чемпионате мира-2025 в Сингапуре.

— Ты называешь себя стрессоустойчивым человеком, но на чемпионат мира в Сингапур ехала с нервозностью. Пауза в три года без международных стартов так сказалась?

— И пауза без международных стартов сказалась, и, безусловно, смена правил, потому что у нас, по сути, новый вид спорта теперь.

Поэтому, конечно, был большой стресс, так как мы не знали, как к нам отнесутся судьи, какая будет обстановка, правильно ли мы все сделали тактически для того, чтобы выиграть. Спокойнее стало только после того, как Саша начал брать золотые медали. Мы уже понимали примерно, что к чему.

— За то время, что прошло с последнего ЧМ-2019 в Кванджу, у тебя было много проблем со здоровьем. Есть такое, что ты уже на грани терпежки боли?

— Так получилось, что с детства мне приходится терпеть какую-то боль. Мало того, что у меня очень слабый иммунитет, так еще и на мою спортивную карьеру выпала такая судьба — постоянно сталкиваться с травмами. Причем я не понимаю, почему так происходит. В какой-то момент даже привыкла, не замечаю. Я просто достаточно терпеливый человек. Если дело идет к операции, есть какая-то серьезная травма, конечно, там уже сложновато, но я смотрю на все это и думаю: «Окей, посмотрим, на что мой организм еще способен».

— Когда родители отдавали тебя в синхронное плавание, этот вид спорта казался им безопасным, но позже они поняли, что ошиблись. Как они сейчас переживают твои возникающие физические проблемы? Не говорят, что, возможно, пора остановиться?

— Родителям, в принципе, тяжело видеть, когда их ребенок страдает. Вот взять мою последнюю операцию, которая была год назад. Перед ней больше полугода у меня отнимались ноги. Я практически не могла нормально тренироваться. Меня очень поддержала мой тренер — Гана Владимировна [Максимова]. Она для меня выстроила такой режим тренировок, что я приходила в бассейн через день. Такое уму непостижимо, конечно, потому что мы должны заниматься ежедневно.

Один день я делала работу, но не в полном объеме. Во второй я приходила плавать в корсете для того, чтобы у меня разгружалась спина. И только благодаря этому я смогла дожить до стартов того сезона — чемпионата России и Игр БРИКС. После этого только легла на операцию. Сейчас уже все нормально.

Поэтому, конечно, бывали разговоры на эту тему. Когда мама задает мне вопрос о завершении карьеры, он — риторический. Она прекрасно знает мой ответ. Конечно, я не закончу.

— Пару лет назад после очередной операции за тебя уже завершили твою карьеру, что оказалось фейком. Ты тогда сказала, что еще 10 лет точно будешь выступать. Микст-дуэта не будет в программе Олимпиады-2028. Брисбен-2032 — реально?

— Не зарекаюсь, так как от себя могу ожидать чего угодно. Я, конечно, очень хочу на Олимпийские игры 2028 года. Не знаю, что там будет в 2032-м. Я не удивлюсь, если в 33 года еще буду в синхронном плавании, хотя это сложно.

При старых правилах с этим было проще. Сейчас, когда у нас есть набор определенных элементов, которые нужно исполнять, достаточно долго находясь под водой, работать на гипоксии, — это сложнее. У нас элементы идут с расчетом на гибкость, которая с возрастом, естественно, ухудшается, особенно если есть травмы.

Поэтому в данных реалиях оставаться долгожителем — сложно. Хотя, мне кажется, что возможно при каких-то обстоятельствах.

— Когда пришла та новость про непопадание микст-дуэтов в программу Игр-2028, твой тренер Гана Максимова на эмоциях заявила, что завершает тренерскую карьеру, но потом успокоилась и передумала. Твои эмоции в тот момент?

— Я знала, что она никуда не уйдет. До Сингапура оставалось совсем немного. Это у нее все было на эмоциях. И я ее понимаю. В тот момент я никого не хотела ни слышать, ни видеть, ни разговаривать. У меня был истерический припадок. Я не понимала, где нахожусь, что я, кто я. Для меня это был удар.

— Отстранение от международных стартов стало ударом, но потом случилось смирение, начался поиск новых целей. Каким был путь к принятию?

— Я просто настолько привыкла к этой рутине, что понимаю — жить без своего режима не смогу. Это моя любимая работа, которая приносит удовольствие. Важную роль играет и коллектив, с которым мы столько всего прошли. И тут мы справлялись со всеми трудностями сообща. Большое спасибо тренеру, что порой она давала нам пинки для того, чтобы мы не расслаблялись и продолжали работать.

— Раньше ты говорила, что готова пожертвовать здоровьем ради олимпийской медали. А сейчас?

— Я, к сожалению, продолжаю придерживаться этого. Никак не могу уйти куда-то в другой мысленный путь, потому что уже слишком многим пожертвовала: общением с семьей, студенческими годами, личной жизнью, здоровьем. Мне уже нечего терять. Эта цель слишком велика.

— Верны ли мои наблюдения, что «нейтралку» перед ЧМ ты получила чуть позже остальных?

— Да, я получила его одной из последних. Помню, к нам пришел менеджер команды во время тренировки и сообщил, что Саша, Олеся и Гана Владимировна получили нейтральный статус. Я сразу разрыдалась. Мне было страшно, так как оставалось немного времени до поездки на акклиматизационный сбор в Улан-Удэ. С трудом, но меня успокоили, сказали, что все будет хорошо.

— Ты признавалась, что этот сезон по всем фронтам превзошел все годы, которые были до этого у тебя в миксте. Говорила, что турецкие сериалы просто отдыхают. По каким причинам эмоции были на пределе?

— В сентябре я должна была еще восстанавливаться после операции на спину. Но так как у нас в декабре были соревнования, мне нужно было выступать. И, естественно, я не прошла реабилитацию до конца. Это вызвало трудности.

Потом мы узнали, что нас допускают на чемпионат мира. Стресс, страх, непонимание — все это навалилось. Еще и здоровье подводило, мешая в подготовке. Я много болела респираторными заболеваниями. Дальше был момент, когда стоял вопрос о моей поездке на чемпионат мира. И тут Гана Владимировна за меня впряглась, за меня билась. И все получилось. Затем нейтральный статус потрепал нервы. Не все получилось во время подготовки программы. Это нормальный момент, но на тренировках накатывала истерика. Я вроде делала все на максимум, но получалось мало чего. Это добавляло стресса.

— Золото в технической программе с Александром Мальцевым на ЧМ — не первое в карьере, но особенное, по твоим личным ощущениям. Пришло понимание, почему эта награда совсем иная, чем все предыдущие?

— Не до конца. Мне кажется, на свой первый чемпионат мира я выходила «зеленой», хотя уже было пройдено очень много соревнований. Перед Кванджу в 2019-м мы с Сашей взяли 10 золотых медалей на этапах Мировой серии. Мы переезжали из страны в страну, постоянно выступали и на чемпионат мира вышли уверенно. У меня был нервяк только перед одним выходом из четырех. При этом я иногда пересматриваю те выступления, и все равно в глазах есть что-то немножечко детское, хотя мне уже на тот момент было 20 лет.

В Сингапуре я старалась выходить на помост как королева, как победитель. Это точно отличалось от того, что было на предыдущем чемпионате мира. Еще сыграло свою роль и отстранение. Было какое-то эмоциональное напряжение.

Наша программа — обалденная. Я на предыдущем чемпионате мира тоже обожала их все, но наша последняя техническая — самая любимая. Обожаю ее, несмотря на то, что она поставлена по новым правилам.

— К новым правилам, где стало больше упора на технику, а не на артистизм, ты относишься не очень хорошо. Как-то за увлечение четверными прыжками ты критиковала Александру Трусову. Теперь же вышло так, что синхронистов вынудили быть похожими на фигуристов в плане техники. Как во всем этом не потерять желание быть в крутом образе?

— Я честно скажу, мне кажется, что артистизма в фигурном катании сейчас даже больше, чем в синхронном плавании. Поэтому сейчас мне нужно критиковать только синхронное плавание, а не фигурное катание.

Что касается артистизма в синхронном плавании, нам повезло с тренером — мы всегда выступали с поистине шедеврами. И это не одна я так считаю. За границей к нам всегда подходили и говорили, какие это крутые программы, потому что они наполнены очень глубоким смыслом, невероятно красивыми и нетривиальными движениями. И программа Сингапура — не исключение. Нас загнали в рамки, но мы даже в них нашли свободу.

— Для тебя важны талисманы на соревнованиях. В Сингапуре была собачка, которую обычно тренер держит в руках или в кармане у бортика, но тут это было запрещено. Почему Гана Максимова не стала класть ее в карман? Неужели их бы стали проверять?

— Она очень небольшая. Если бы она была плоская, то было бы незаметно. А так игрушка топорщилась. Конечно, это было бы не очень симпатично, и все ее заметили.

Когда мы спорили, куда ее деть, случилось забавное. Уже находясь в комнате ожидания, пока Саша настраивался, мы перекидывались этой собачкой, как горячим пирожком. Гана Владимировна говорит мне: «Я не буду ее брать. Положи ее в бокс, где лежать все личные вещи». Я ей в ответ: «Либо я не выйду на старт, либо я вас не выпущу, если вы не возьмете эту собачку». Она взяла и засунула ее Саше в плавки. Я даже не сразу это заметила. У меня в голове были мысли о том, чтобы она ее взяла в руки. В итоге я ее уговорила. Не знаю, правда, куда она ее спрятала. Просто для меня талисманы очень важны.

— Эта та собачка, которую ты купила, будучи на одном из матчей любимой «Барселоны»?

— Да, это она. Купила ее в 2014 году на «Камп Ноу». Она со мной ездит по всем соревнованиям, пропитанная потом, слезами и моей помадой, потому что я перед соревнованиями обязательно ее должна поцеловать.

— Сколько сейчас у тебя талисманов?

— Есть вот эта собачка из Барселоны. В этом году мама связала пчелку, а папа подарил брелок в виде нее. Я ее повесила к вязаной пчелке на шею. Теперь это мой единый новый талисман, который везде со мной.

Также вожу на соревнования икону святителя Луки. Мне ее в детстве подарила мама, когда я сильно болела. Был непростой момент. Мама уже не знала, что делать, чтобы я как-то выкарабкалась. Она обратилась к батюшке, тот ей посоветовал помолиться его иконе. И это помогло. Уже лет 12 я вожу ее с собой.

В 2014 году я начала фанатеть футболом вместе с подругой. Тогда был чемпионат мира в Бразилии. И мне понравился футболист Давид Луис. У него на футболке четвертый номер. Я себе купила такую же позже. Это был мой первый год в юношеской сборной. Тогда я заняла 4-е место в соло. Для меня это было настолько знаково, что теперь эта футболка катается везде со мной. Там уже все стерлось от стирки, но это неважно.

В бассейн на соревнованиях у тренера обязательно должна быть собачка, а в правом кармане штанов — икона.

— Почему «Барселона» крутая и за нее нужно болеть?

— Их слоган — «Это больше, чем клуб». Вот поэтому. Понятно, что у клуба много проблем, но я хочу думать, что у них там семья, все круто и замечательно. У «Барселоны» всегда были крутые игроки, а за их матчами интересно наблюдать. Надеюсь, в скором времени они возьмут Лигу чемпионов.

Я не знаю, почему начала болеть за «Барселону». Мне кажется, у каждого человека именно так — они не помнят, почему стали фанатами того или иного клуба.

Я была на нескольких матчах в Барселоне, что было для меня невероятным, эмоциональным событием. И с 2013 или 2014 года я и моя подруга начали следить за этой командой.

Впервые футбол я посмотрела в 2012 году, когда шел чемпионат Европы. Я тогда была на сборах на Мальте. В каком-то матче выиграла Италия. Боже, как там все гудели. Я ночью вышла из отеля и видела толпы машин с болельщиками Италии. И тогда поняла, насколько крутое это футбольное комьюнити. Теперь и я его часть.

***

— У тебя русские и туркменские корни по линии мамы и папы. Что самое яркое у тебя от этих двух национальностей?

— От папы у меня есть здравомыслие. Он даже в самых стрессовых ситуациях старается вдохнуть, выдохнуть и все адекватно порешать. От мамы досталась импульсивность. А от них обоих — любовь к семье.

Папа, конечно, очень семейный человек. Он родился в многодетной семье, где шесть мальчиков и одна девочка. У каждого из его братьев и сестры также по несколько детей. В общем, у нас большая семья. Половина Туркмении — чисто мои родственники (улыбается). И папа всегда даже самым дальним родственникам обязательно поможет. Он в лепешку расшибется, но сделает все для того, чтобы помочь близким.

— Твой двоюродный дедушка — звезда в Туркменистане. Бяшим Аннаев — народный артист, артист цирка. Расскажи о нем.

— Помимо того, что он народный артист Туркменистана, дедушка также и заслуженный артист Российской Федерации.

Он очень своеобразный мужчина, скажем так. Также обладает сильным характером, потому что для работы с джигитами, с лошадьми нужно быть волевым. Он в 1973 году, если я не ошибаюсь, на каком-то международном фестивале получил награду как лучший джигит СССР. А еще у него есть номер «Бессмертие ахалтекинца» — он занесен в книгу рекордов Гиннесса. Все это — повод для гордости.

В свои 82 года он до сих пор работает. Дедушка очень любит лошадей, хотя я вообще не поддерживаю цирк с животными. Даже, несмотря на то, что лошадям нужна нагрузка, им необходимо бегать. Радует только тот факт, что я знаю, как он относится к лошадям и как за ними следит, кормит, любит.

Я горжусь и рада, что у нас в семье такая цирковая династия. У меня же родители тоже цирковые, там и познакомились.

— Удалось ли съездить на родину отца, чтобы познакомиться со своими многочисленными родственниками?

— К сожалению, нет. Во-первых, туда очень сложно попасть. У них, конечно, интересное правительство. Из-за всех этих законов туда даже моему папе сложно прилететь. Если удается, он едет в ноябре, потому что летом там 50 градусов жары, а ни я, ни папа не переносим ее. Вот он и приезжает осенью. Я в это время никак не могу, потому что у нас разгар сезона.

Может быть, закончу со спортом и удастся съездить, потому что очень хочется.

— Просто нужны соревнования там. Тогда точно съездишь.

— Да, кстати, там есть прекрасный комплекс водных видов спорта. Им там никто не пользуется. Если что, там вообще классные спортивные объекты. Поэтому как-то надо налаживать отношения для того, чтобы проводить там соревнования. Это было бы круто.

— О маме ты всегда пишешь в соцсетях с особым трепетом. Какой главный совет за эти три непростых года без стартов за границей она тебе дала?

— Я, наверное, скажу не про какой-то главный совет, а про то, что она делает на протяжении всей моей спортивной карьеры. Она меня убеждает, что я лучшая во Вселенной. Когда я начинаю что-то мямлить, что это не так, мама снова говорит мне, какая я крутая. И это касается не только спорта, а всех отраслей. Мне кажется, если я какой-нибудь кружочек из пластилина слеплю, мама мне будет говорить, что это шедевр. И это важно, когда ты сам в себя не веришь. В какой-то момент это срабатывает, и ты начинаешь тоже в это верить.

— Папа занимает в жизни не менее важное место. Ты даже рассказывала, что хотела бы найти себе похожего партнера в жизни, но это невозможно. До сих пор так считаешь?

— Нет, я верю, что можно найти такого человека. Просто в спорте сложно с отношениями. Какой нормальный человек будет ждать своего партнера по 5 дней, чтобы пересечься один раз. Конечно, это сложно. Я все понимаю, принимаю, но иногда грустно от этого. Вот такие жертвы ради олимпийской медали.

— Родители связаны с журналистикой. И ты сама отучилась на журналиста, но затем поняла, что тебе не нравится эта профессия. Что конкретно разочаровало?

— В какой-то момент я поняла, что журналистике нельзя научиться. Изучая только теорию, ты выйдешь базовым журналистом, который будет задавать базовые вопросы. Кому это надо сейчас, когда столько крутых журналистов с интересными вопросами. Нужно сразу идти практиковаться. Конечно, никуда без внутренней коммуникабельности, умения быстро подстраиваться под обстоятельства. Если этого нет, будет сложно.

Моя учеба была интересной, несмотря на отсутствие большого количества нормальной практики. Она была непосредственно в институте перед камерой. Это все давалось с трудом. Мне было некомфортно. Я даже плакала на экзаменах. Меня подруги силком тащили. Я сидела по два часа в аудитории, когда все мои одногруппники все сдали, получили оценки и ушли. Когда оставались только я и преподаватель, все равно не могла выйти.

— Самый раздражающий вопрос журналистов?

— А это у вас на носу прищепка? А слышите музыку под водой? Это раздражает, потому что уже все, кому не лень, рассказали о том, как мы выступаем.

— Ты хотела после этого отучиться на нутрициолога, но не сложилось. Почему?

— Я углубилась в программу обучения, но вскоре мне не понравилось, и эта история была заброшена.

С детства я мечтала стать судмедэкспертом. И до сих пор, кстати. При этом понимаю, что 6 лет на медицинском факультете, потом еще сколько-то в ординатуре — годам к 70 только выучусь (смеется). Все, конечно, возможно, я ничего не исключаю, но пока планы другие.

— Ты до сих пор грезишь медициной. По какой причине не поступила в магистратуру на кафедру биохимии?

— Я считаю, что в этом деле нужно начинать с базового образования. У меня было слишком мало времени для того, чтобы выучить биологию и химию. Когда решила поступать, у меня было 5 месяцев на подготовку, а это очень мало. Я быстро отмела эту историю.

— Откуда возникло желание поступить на исторический факультет?

— Да это все мама. Мы ехали в машине, что-то обсуждали. И как-то вышли не тему исторических фактов. Когда доехали до пункта назначения, вышли из машины, и она мне говорит: «Слушай, может тебе историком стать?» На следующий день у меня уже был репетитор по истории и вуз, в который хотелось поступить, — РАНХиГС. С нуля за 2,5 месяца меня подготовили к вступительным экзаменам. Я сдала их хорошо, получив за высокий балл приличную скидку, так как там не было бюджета.

— Твоя цитата: «Иногда мне кажется, что я родилась не в том веке. Не понимаю, как можно так сильно обожать людей, которых ты никогда не видел». Кто у тебя в фаворитах?

— Если я сейчас начну перечислять всех, меня по головке не погладят. Кажется, в меня помидоры полетят. Я назову некоторых: Александр III, Елизавета Петровна, Екатерина Великая и княгиня Ольга. Ольга — вообще мой фаворит на все времена. Это женщина — сталь. То, как она мстила за убийство мужа, какие реформы принимала — здорово. Она — пример для подражания.

— Кем бы ты была в прошлом или каком-либо другом из твоих любимых веков?

— Это очень сложный вопрос. Мне кажется, я была бы опричником (смеется).

— Что по учебе дальше?

— Я делаю паузу. Моя мечта — каждый день вставать, ходить на пары, заводить друзей и так далее. В планах у меня два варианта развития событий. Я в прошлом году, когда вышла из больницы после операции, подавала документы в несколько вузов и была на вступительных. Очень хочу куда-то в сторону правоохранительных органов. И я поступила на факультет судебной и прокурорской деятельности. Там получилась смешная история. Второе высшее — всегда платное. Я пришла просто сдать экзамены для того, чтобы посмотреть, где у меня есть пробелы. В итоге меня каким-то образом без оплаты, без подписания договора зачислили. Через несколько месяцев мне пишет староста нашей группы: «Привет, а ты будешь ходить на занятия?» Я так удивилась. Так и выяснилось, что я числилась в группе первокурсников. Пришлось писать заявление об отчислении, хотя, думала, может быть, надо было воспользоваться шансом.

Еще в моих мечтах поступить в аспирантуру и попробовать написать кандидатскую диссертацию по истории. В магистратуре мне не дали написать диссертацию на ту тему, на которую я хотела. И, конечно, мне бы очень хотелось это реализовать. Но мой научный руководитель сказала: «Май, в аспирантуру поступай только тогда, когда у тебя будет много денег и времени для того, чтобы можно было не работать, а уделять внимание диссертации».

***

— В тебе живут, как кажется, две личности — нежная девочка и рокерша. Когда ты заметила это в себе?

— Я, кстати, нежным цветочком никогда не была. Хотя мама говорит, что я нежная, ласковая. Просто у меня все время отговорки. Я же водолей. Изначально я была рокершей — достаточно отвязной и агрессивной. Это было в детстве и подростковом возрасте. Потом, когда мне уже начали говорить, что нельзя быть такой агрессивной, я начала закрываться, и в какой-то момент доброта поглотила во мне все отвязное, рокерское, бунтарское. Я стала больше похожа на колокольчик динь-динь. У меня очень переменчивое настроение. Поэтому я всегда действую, скажем так, по зову сердца. Хочется сегодня быть бунтаркой — буду. Хочется быть леди — буду. Мне кажется, это здорово, но, возможно, психологи скажут, что у меня раздвоение личности. Я не отрицаю этого. Мне это никак не мешает.

— У тебя в какой-то момент было 22 прокола на теле с пирсингом. Эта цифра увеличилась?

— Удивительно, но нет. Просто пока не знаю, что хочу проколоть. Думала о брови, губе, но передумала. Но что-то точно будет — сто процентов.

— Кто вдохновил на увлечение пирсингом?

— Мама. Она лет с 12 мне предлагала проколоть пупок, так как у нее самой прокол. И в 13 лет я подумала: «Ладно, раз предлагают, значит, надо соглашаться». С этого момент все и понеслось. Все делалось до 18 лет в присутствии мамы, так как я была несовершеннолетней.

— Ты — коллекционер виниловых пластинок. Когда все началось?

— Началось тогда, когда я открыла для себя барахолки. Это для меня был новый мир. Плюс я увидела, что у папы остались пластинки еще со времен СССР. Он мне их показывал, но до знакомства с барахолками я не придавала этому значения. Я поняла, что процесс поиска доставляет мне удовольствие.

Сейчас у меня где-то 20 пластинок. Недавно мне сделали подарок — три пластинки Фрэнка Синатры. Это просто восторг. И вот купила себе пластинку Xzibit. Я в детстве мечтала выйти замуж за него (смеется).

— Почему в приоритете джаз?

— Он для меня олицетворение свободы. И еще джаз — связь с папой, так как в детстве, когда он меня забирал с тренировки, включал радио, где играли джазовые композиции. Папа рассказывал мне про некоторых исполнителей. Это отпечаталось в памяти. Мне нравятся Фрэнк Синатра, Майлз Дэвис, Гленн Миллер, Джон Колтрейн.

— Последние несколько лет ты являешься фанаткой группы «Комната культуры». Расскажи об этом.

— Это было почти 3 года назад. Я услышала песню «Поезда» в соцсетях. Затем я начала слушать все песни группы, которые были на тот момент.

— У тебя есть письмо и медиатор Жени Трофимова. Получала ли ты подарок на день рождения лучше?

— Нет. Я была в таком шоке. Могла ожидать, что мне подарят яхту, особняк, еще что-то, но не это.

— Недавно ты лично встретилась с Женей Трофимовым. Он в твоей голове и жизни — это совпало?

— Да, он оказался абсолютно таким же. Женя очень приятный, открытый, позитивный человек. У них вообще вся группа классная. Им очень подходит название «Комната культуры», так как на их концертах ты как будто в какой-то уютной комнате, болтаешь, пьешь чай. Это дорогого стоит. Поэтому я, конечно, очень благодарна за то, что такая встреча случилась. Надеюсь, что она не последняя.

— Под какую твою любимую композицию ты мечтаешь выступить с программой на соревнованиях?

— На соревнованиях я не хочу выступать со своими любимыми композициями, потому что по новым правилам у нас есть ряд ограничений. Полная свобода у нас есть в показательных номерах. И вот там бы я хотела показать что-то под «Море» группы «Комната культура», «My way» Фрэнка Синатры и Игоря Стравинского, мне нравится балет «Петрушка».

***

— На 2024-й ты ставила себе несколько целей, но не рассказала, реализовались ли они. Собственный бизнес — близка ли ты к его открытию?

— Я поменяла концепцию того, что хотела бы делать. Поняла, что бизнес мне нужен не для заработка. Я хочу сделать упор на благотворительность. Бизнесом никогда не занималась, и, естественно, не могу это все делать в одиночку. Мне нужна какая-то команда или хотя бы консультант, который сможет выстроить правильную бизнес-стратегию для того, чтобы я все сделала правильно. Также важно создать все правильно с юридической точки зрения. У меня есть идея, которую я уже озвучила приюту для животных, и они ее поддержали. Надеюсь, все получится.

— Разряды по альпинизму — случились ли?

— Нет, к сожалению. Я даже писала в Федерацию альпинизма России. Говорю: «Дайте мне удостоверение альпиниста России». Они мне сказали, что без обучения и восхождения не получится этого сделать.

Моя следующая цель — взойти на Казбек. И альплагерь заодно. Интересно, на самом деле, выучить теорию, научиться вязать все эти узлы и так далее. После всего этого у меня должен быть значок альпиниста. Вообще, хотелось бы, конечно, получить звание «Снежный барс», но там такие горы, на которые я в ближайшие много лет точно не сунусь.

— Страсть к горам — откуда она?

— Все возникло благодаря путешествиям с родителями по Черногории, а потом и по Испании в подростковом возрасте. Я поняла, что мне нравятся горы. В Испании мы ездили в разные поселки, деревни, города, где сохранилась дикая природа. С мамой постоянно лазили во всякие ущелья.

Впервые горы я, кстати, увидела лет в 7 в Турции. Мы были на экскурсии. Для меня был диссонанс, что вот недавно я плескалась в бассейне, с горок ездила, а тут снег. Не понимала, как так.

Позже начала ходить в походы. Первый полноценный треккинг у меня случился в 2021 году на Алтае. Я была в полном восторге, хотя была совершенно не подготовлена. У меня тогда была достаточно тяжелая форма депрессии, и приходилось себя как-то вытаскивать. Тогда как-то так вышло, что все были заняты своими делами, а я осталась одна. И по воле судьбе мне попалось объявление о том, что можно пойти в поход. Я не только психологически разгрузилась и познакомилась с классными людьми, но и поняла, что горы — нечто особенное, а не просто кусок скалы.

— Альпинизм — довольно рискованная штука. Ты отдаешь себе отчет, что из очередного восхождения можно не вернуться?

— Меня это не волнует, честно говоря. Я думаю только о состоянии близких, если я немножечко откинусь. При этом не все любители гор такие, как я. Некоторых вообще ничего не волнует.